увидели мальчика лет семи довольно экзотической внешности. Он с удивлением разглядывал незваных гостей, выглядывая из-за деревянного дощатого забора.

– Мальчик, тебя как зовут? – спросила Марина, протягивая ему на ладони несколько конфет.

– А тебе-то что? – довольно нелюбезно спросил он ее на чистом русском языке, хотя, судя по раскосым узким глазам, мальчишка был русским только наполовину. На конфеты он даже не посмотрел.

– Да так, просто познакомиться хотела… – как-то сразу сникла Марина. – А из взрослых кто есть дома?

– Бабка в лес ушла за ягодой. А дед где-то шастает…

– А где тут шастать-то можно? – удивился Тимофей. – Лес кругом да горы!

– А вы кто такие? – проявляя все больше недоверия к пришельцам, спросил мальчонка. – А то я вот сейчас Трезорку-то спущу…

– Ох, напугал, – продолжал удивляться наглости мальчишки Тимофей, – мы вообще-то туристы. Сбились с маршрута и вот к вам попали. Понял, туземец?

– Сам ты туземец, а я Иван Степанов.

– Уже лучше, – махнул головой Тимофей, – больно ты недружелюбный. Почему бы это?..

– У нас тут в соседней деревне беглые зэки недавно всех обчистили. Ты тоже какой-то подозрительный… Не больно на туриста похож.

– А ты хоть знаешь, как туристы выглядят?

– А то! У меня сестра Светка в Барнауле в гостинице «Алтай» работает, понял? Говори, чего надо, турист!

Троеглазов, молча наблюдавший за сценой знакомства с местным жителем Иваном Степановым, решил действовать иначе.

Он присел на стоявшую у крылечка скамейку, долго рылся в своем рюкзачке, достал оттуда небольшой складной нож и протянул Ивану. Тот молча повертел его в руках, потрогал лезвие, долго не выпускал его из рук. Потом протянул нож обратно Троеглазову:

– Хороший, только маленький.

– Если нравится – бери, у меня еще такой есть.

– А что за него хочешь?..

– Да так, поговорить с тобой немного, пока мои друзья по деревне прогуляются…

Тимофей с Мариной не стали мешать «серьезному» диалогу местного мальчишки и московского миллионера. Удивительно, но на этой земле не было богатых и бедных, здесь был совсем другой отсчет – свой или чужой. Маленький узкоглазый мальчишка в дырявой футболке и стоптанных китайских кроссовках был здесь хозяином положения – своим, а олигарх Троеглазов – чужим. Удивительно, но Владлен Алексеевич сразу почувствовал эту расстановку сил, поэтому и отправил Тимофея прогуляться.

– Расскажи-ка мне, Ваня, что ты знаешь про волшебную гору, где есть пещера с богатствами.

Ваня как-то странно посмотрел на Троеглазова, но откровенно удивляться не стал, только спросил тихонько:

– Это сказку, что ли, рассказать надо? Про Али-бабу и сорок разбойников?

– Нет, не про Али-бабу, а про вашу гору.

– Так это… Я про такую гору ничего не знаю. У нас тут нет такой горы, чтоб и с пещерой, и с богатствами… Вы перепутали что-то. А кто вам про это рассказывал?

– Да не то чтобы рассказывал… Мы, собственно, в книжках старинных прочитали, что в ваших местах есть гора с пещерой, полной сокровищ. Как же ты ничего не слышал? Ты здесь все время живешь?

– Нет, я только на лето к бабке с дедом приезжаю, вообще-то я в Барнауле живу. Только вы все равно чего-то напутали, нет у нас тут такой горы… Позапрошлым летом сюда геологи заглядывали, так они руду искали, а про гору с богатством – это сказки или как же это… фэнтези!

Ваня был горд, что вспомнил модное слово «фэнтези». Так сестра старшая говорила про фильмы, которые Ванька смотрел по видику – «Властелин колец», «Гарри Поттер и философский камень». Прикольные фильмы, страшные.

А дядька, похоже, расстроился. Вот ведь взрослый уже мужик, а все в сказки верит! Ваньке его стало жалко.

– А вы сильно-то не расстраивайтесь. У нас тут охота хорошая, дед мой, когда трезвый, хороший охотник. Если от него самогонку хорошо спрятать, так он за пару бутылок вас на охоту сводит. У него и ружье есть хорошее, а для этого вашего здорового, ну того, что с девчонкой пошел гулять, ружье можно у дяди Васи Щегла попросить. Но тоже за бутылку, так просто он не даст…

Троеглазова рассмешила такая забота парнишки, но виду он не подал.

– Жаль, Ваня, что пещеры-то у вас нет. Может, кто-то про эту пещеру что-нибудь слышал? Есть тут у вас знахари какие-нибудь?..

– Знахарей нет, а вот бабка-колдунья точно есть.

– Да ты что! А ну расскажи, что знаешь…

– Я знаю не много, просто бабушка Дуся меня ею пугает, когда я что-нибудь натворю. Говорит: «Вот отведу тебя к старухе Шубуун, тогда по-другому запоешь!» Но она не только меня, она и деда этой колдуньей пугает, когда он сильно пьет и самогонку у нее ворует.

– Ну и как, помогает?

– Еще как! Дед эту колдунью сильно боится.

Троеглазов слушал пацана и не знал, верить ему или нет – может ли бояться какой-то колдуньи взрослый человек? Но парнишка упорно развивал эту тему дальше:

– По весне дядя Вася, во-о-о-н из того дома с синей крышей, в лес ходил за зайцами, там речушка есть, она под снегом была, а он даже не подумал, что лед-то подтаял… Пошел напрямки, а лед возьми да и тресни. Он тонуть стал, кричать… Долго барахтался, думал, что утонул, а оказалось, его колдунья Шубуун как-то вытащила. Даже в свою избушку притащила да и выходила. В деревне его уже все оплакать успели, дед в лес ходил, полынью видел… Все подумали, что отмаялся, грешник. А через неделю он приходит под вечер уже, в окно стучит. Жена-то его как глянула, кто стучит, так и давай орать на всю деревню. Он ей говорит: «Люба, Любаша, это же я!», а она еще пуще орет. Тут уж все сбежались, смотрят, стоит у окна Василий живой, здоровый. Дед мой говорит: «Вася, это ты или твое привидение?» Ну, дядь Вася, понятное дело, сплюнул да выругался как следует. Ну, в общем, привидение так не скажет, как он им всем сказал… Тогда уж поняли, что он живой оказался. После этого случая даже пить перестал, видите, даже крышу покрасил и сарай новый сколотил. Только больно молчаливый стал…

– А сейчас-то он где?

– Так на работе, в леспромхозе, где ж ему еще быть?

– А увидеть его можно?

– Только в выходные, он же на вахте – в понедельник уезжает, а в пятницу вечером назад.

– Значит, в пятницу приедет. А сегодня только вторник… Долго ждать-то… А жена его дома сейчас?

– Тетя Нина? Нет, они вместе с моей бабой Дусей в лес пошли.

– Ну а дед твой где?

– Да говорю же, где-то шастает. Может, траву косит для