объяснить, почему они здесь и что творят. Но сейчас ими владела тупая и слепая, неконтролируемая злоба. Жажда смести, растоптать ненавистных «демониц», линчевать на месте их, а заодно и тех, кто их защищает.

Конечно, ни сами «демоницы», ни их рога — хорошо хоть хвостов и крыльев у инферн нет — никакой опасности для простых ацтеков не представляли. Но страх и ксенофобия редко опираются на логику. Подстрекатели потрудились, подогрев дремучие суеверия и направив людское недовольство в нужное русло. И теперь потерявшая рассудок толпа качалась, как огромная человеческая волна, готовая обрушиться на нас и смести.

Нетрудно было догадаться, что у неведомых дирижёров не было намерения нанести нам хоть какой-то урон. И без предупреждения Фирсова я понял, что нас хотят именно что разозлить. Выбесить. Вынудить на ответный удар, после которого насилие выйдет на совершенно новый качественный уровень. Кровь рекой, кишки гирляндами.

Ну правда, где бутылки с бензином и где мы? Все как один маги. Оцепление из ацтекских людей — раз. Лучшие люди Фирсова — два. Иномирные разломщицы в количестве аж четыреста с лишним штук — три. Да, они в ошейниках и слабы физически, но они воины, и если дойдёт до драки, дадут сто очков вперёд местному портовому сброду. Даже без оружия и магии — хватит и старого доброго мордобоя. Да и рога — тоже оружие. Такими рогами в живот с разбега — и кишки придётся по всей улице собирать.

Ну и душелов с целой обоймой разломных тварей, как вишенка на торте. Да, про все мои способности они не знают, но кое-что видели.

Технически, я могу зачистить всю эту площадь за несколько минут. И технически, я могу прямо отсюда дойти пешком до самого Теночтитлана и снести к чёртовой матери дворец ацтекского Императора… ну или не дворец. Понятия не имею, где он там заседает.

Короче говоря, самым сложным сейчас было сохранить трезвую голову.

Просто уверен, что этих чертей специально подставляли под удар. Другого объяснения нет. А потом будут кричать, что «они же простые люди, неодарённые, а злые русские демоны мирных митингующих в фарш превратили!»

Как только мы вышли из ворот лагеря, на нас насели со всех сторон в попытке располовинить шеренгу инферн. Назад нельзя. Разделяться нельзя. Вперёд трудно. Однако пока что ребята из оцепления справлялись.

Но когда первые бутылки с «коктейлем Молотова» и камни полетели в строй измученных пленниц, у меня в глазах потемнело от гнева. Зачем, спрашивается, мы вытаскивали их из этого ада, если сейчас их просто растерзают на улицах? В рядах инферн началась лёгкая паника. Несколько девушек с криками рухнули наземь — то ли ранены, то ли от страха. Толпа взревела, почуяв слабину, и с новой силой ринулась на заграждения…

Да, наши гвардейцы перехватили большинство метательных снарядов. Но не все. Когда их настолько много, это не так просто.

А ещё — ни один даже мелкий камушек не прилетел в ацтекских бойцов. И те, хоть и были все как один одарёнными, просто молча держали ростовые щиты, не делая никаких попыток защитить инферн от града бутылок и камней.

— Ариэль! — мне пришлось наклониться к ней к самому уху, — сможешь перекинуть Фирсова, Ратмира и раненных вон туда?

Нужный нам выход с площади был свободен, и при этом дорога там шла немного в горку, прежде чем повернуть к причалу. И вот этот приподнятый перекрёсток как раз оказался в пределах видимости. Расстояние, правда, немаленькое…

— Смогу! — ответила она, прикинув расстояние.

— Действуй! — приказал я, одновременно вливая в неё дополнительную энергию «с горкой».

Не теряя ни секунды времени рогатая повернулась к шеренге инферн.

— Какого! — услышал я, как только моя принцесса заграбастала Василия Фёдоровича в объятия, ну а дальше раздался характерный хлопок.

Времени на обсуждения не было, но думаю, что Фирсов сам додумается бежать к лайнеру и готовиться к экстренной погрузке. Несколько лишних трапов сейчас не помешают. Из чего бы эти трапы не были сделаны, сойдёт всё. Главное побыстрее убраться отсюда.

— Ратмир, на тебе раненые! — крикнул я своему наставнику.

— Принял! — ответил он уже стоя на перекрёстке.

Его ответ я уже не услышал, конечно — прочитал по губам.

Хлоп! — Ариэль снова возникла рядом со мной.

— Я за ранеными! — крикнула она и нырнула в строй соотечественниц.

Ну а я ушёл в тени. Не до конспирации сейчас, да и, надо полагать, мои способности тенеходца давно уже секрет Полишинеля — все, кому интересно, знают.

И тут же заметил пару внимательных взглядов через тени. Ах да, ягуары. Осматривались по сторонам и меня заметили.

И при этом даже не удивились.

Так… держат каждый по щиту и сейчас заняты. Недолго думая, я подскочил к первому и рванул его на себя в тени, одновременно толкнув на его место одного из наших гвардейцев. Тот машинально подхватил щит, и… в общем, всё в порядке.

— Какого хрена? — замотал головой ацтек.

— ЖДЁШЬ, КОГДА ПО БАШКЕ БУТЫЛКОЙ С ОГОНЬКОМ ПРИЛЕТИТ? — заорал я, даже не думая сдерживаться. — ЖОПУ В РУКИ И ВПЕРЁД!

— Так точно, господин! — вытаращив глаза, ацтек щёлкнул каблуками.

— ДРУГАНА СВОЕГО ВОЗЬМИ! НИКОГО НЕ УБИВАТЬ, ТОЛЬКО ГАСИТЬ!

— Есть, господин! — боец опрометью ринулся к своему коллеге — ягуару.

Уже через пять секунд они, перекинувшись большими чёрными кошками, отправились выполнять приказ. Убедившись, что они занялись этим всерьёз, я скользнул ещё глубже в тени, и пошёл кругами вокруг инферн.

По дороге мне тоже попалось несколько особо рьяных демонофобов. Да и вычислить этих ублюдков, швырявшихся бутылками и камнями, было нетрудно.

Одно лёгкое касание тьмой — и их пыл сразу же сменялся на суеверный страх, а желание барагозить куда-то пропадало. Конечно же, я никого не убивал. Так чисто… погасить. Перестарался всего лишь раз — краснокожий бунтарь потух до отключки и свалился в обморок. Благо, его тут же подхватили свои.

Нет, мне их нисколько не было жалко. Просто не хотелось сыграть на руку провокаторам.

А ещё глядя на все эти озлобленные рожи, я сам начал заводиться.

От массовой казни сейчас меня удерживал разве что мой «дипломатический статус». Его Величество не обрадуется, если увидит в новостях полную площадь трупов, которую оставили после себя его парламентёры. Чтобы я себе сейчас не думал, внешняя