Мне все еще странно называть профессора Киппинга его настоящим именем, но Дюрер заметно оживает: его выражение больше не выглядит скептически, а по лицу расползается понимание.

– И как я сразу об этом не подумал, – бормочет он, качая головой. Принимает из моей руки письмо и тут же вскрывает конверт. Его глаза быстро пробегают по строчкам, которые оставил для него профессор Киппинг, а на губы опускается мальчишеская улыбка.

– Так-так-так, – вздыхает он, откидывая длинные локоны за плечи. – Значит, вы одаренная, как и Фредерик.

– Да, – просто киваю я. – И с моим партнером Лео произошло то же самое, что и с вашим другом. Люций отобрал его зодиак, и мы подозреваем, что Лео сейчас находится здесь, в Венеции.

Безмолвным жестом Дюрер предлагает мне следовать за ним в гостиную, где мы вместе садимся за стол. Через приоткрытое окно доносится теплый соленый ветерок, означающий, что я нахожусь именно в Венеции. Несмотря на мое напряжение, по спине пробегают легкие счастливые мурашки: я люблю этот город и собираюсь обыскать каждый его уголок, чтобы найти Лео. Все также продолжая молчать, Дюрер ставит на стол стеклянный кувшин и две кружки, в которые щедро плещет вино. Пока я колеблюсь, Дюрер опустошает свою кружку одним глотком и со вздохом откидывается на спинку стула.

– Ситуация, в которой мы сейчас находимся, для меня крайне необычна, – начинает он, задумчиво подкручивая кончики усов пальцами. – Не поймите меня неправильно, не каждый день красивая молодая леди выпадает из моей картины. Я все еще содрогаюсь от этого, учитывая, что именно я изобрел данный способ перемещения во времени вместе с Фредериком, Люцием и Селестой…

При упоминании Селесты на его привлекательное лицо ложится тень, и я невольно сглатываю. Дюрер знал ее лично… И наверняка тоже посвящен в тайну ее судьбы. На что Фредерик пошел, чтобы защитить ее от Люция. Профессор Киппинг не упоминал, что именно ему пришлось предпринять, чтобы уберечь свою спутницу, но его голос звучал так подавленно, так отчаянно…

«Нет», – немедленно призываю себя к порядку. Он не убивал ее. Он имел в виду вовсе не это. Селеста обязана жить, где бы она ни находилась. Может быть, я смогу узнать об этом от Альбрехта Дюрера, как только мы познакомимся немного поближе. Что-то подсказывает мне, что я буду еще долго ему докучать. Бедный художник!

– Тем не менее мне очень приятно получить весточку от старого друга, пусть и таким необычным образом. Я рад, что он все еще в порядке там, в далеком будущем.

Я неловко ерзаю на сиденье. Не знаю, что именно написал профессор Киппинг в своем письме к Дюреру, но «в порядке» – явно не то слово, способное описать его текущее состояние. Каждый раз, когда вижу его, он выглядит все старше и болезненнее, и пусть теперь я знаю, кто за этим стоит, отнюдь не уменьшает уровень моей тревожности. Охота Люция за господством над пространством и временем истощает профессора Киппинга, и у меня складывается подозрение, что скоро портальных картин будет недостаточно для поддержания его сил.

Мне не хотелось бы огорчать Дюрера этими новостями, но я должна дать понять, что рассчитываю на его помощь. Я хочу найти Лео, а после придумать способ вернуть зодиак… Или по крайней мере безопасно перенести его в настоящее. У меня начинает пульсировать в висках от этих невеселых мыслей, и я делаю глоток крепкого красного вина. Может быть, хотя бы оно поможет мне немного расслабиться.

– Сейчас Люций опаснее, чем когда-либо, – сообщаю я. – Ему не хватает всего двух зодиаков, моего и Селесты, чтобы объединить в себе все двенадцать.

По лицу Дюрера расползается ужас: по-видимому, профессор Киппинг не упомянул об этом в своем послании. И, судя по всему, объяснение последствий победы Люция ложится сейчас на мои плечи.

– Клянусь всеми святыми… – вздыхает Альбрехт, переставая дергать себя за бороду. – Селеста в безопасности, – с мольбой в голосе произносит он, обращаясь больше к себе, чем ко мне. – Но вы! Вы что, с ума сошли, отправившись в прошлое, где он охотится за вашим зодиаком?! В своем времени вы по крайней мере были бы для него недосягаемы!

Учитывая страх Дюрера перед Люцием, я тяжело сглатываю, прежде чем что-то сказать:

– Если бы дело было только во мне, я бы с удовольствием осталась в настоящем. Но Лео здесь, и своими силами не может вернуться в свое время, поэтому я обязана его найти. Кроме того, Люций знает, что ему достаточно учинить какой-то беспорядок в истории, чтобы я сама прибежала к нему расхлебывать заварушку и устранять последствия. Сейчас я могу надеяться, что он ничего не подозревает о моем прибытии в Венецию.

К тому же… Профессор Киппинг объяснил мне, что связь между ними все еще существует. Фредерик прикован к жизни Люция, и, пока кровная связь между ними не разорвана, он чувствует, что происходит с его братом. Так почему это не может работать в обратную сторону? Возможно, Люций догадывается, что профессор Киппинг прислал меня сюда, в Венецию 1507 года.

Что ж, надеюсь, он слишком захвачен своими злодейскими делами и не обращает внимания на то, что движет его близнецом в настоящем. В противном случае это сделает ситуацию действительно опасной для меня.

– Фредерик просит меня помочь вам с поисками вашего пропавшего спутника, и я с удовольствием предоставлю свою поддержку. Похоже, мой старый друг верит, что вам двоим удастся остановить Люция, и в этом я тоже вам помогу по мере своих возможностей. – Дюрер, задумавшись, закусывает нижнюю губу. – Вопрос только в том, где мне вас разместить.

Как оказалось, художнику не так-то просто предоставить мне приют. Мы решаем, что в данный момент для меня безопаснее всего остаться в его квартире, чтобы избежать привлечения внимания.

– Я женат, – объясняет он мне, состроив страдальческую гримасу. – Об этом известно всем. А также о том, что моя супруга ждет меня в Нюрнберге, поэтому я не могу выдать вас за свою жену.

Мне в любом случае было бы неудобно выдавать себя за миссис Дюрер, и это оказалось самым простым решением в нашей ситуации. Но теперь мы сталкиваемся с некоторыми сложностями: социальные условия этого времени запрещают мужчине и женщине жить под одной крышей, не будучи близкими родственниками или супругами. А я не хочу подрывать репутацию Дюрера, втягивая его в такой скандал. Поэтому в течение следующих нескольких дней мне придется быть как можно незаметнее, стараться выходить из дома осторожнее и прятаться, если Дюрер ожидает чьего-то визита, о чем он будет сообщать мне заранее.

– Я сам сделал это, – объясняет Дюрер с тихой гордостью в голосе. – Здесь, в Венеции… В Италии… Я сделал себе имя. Но мне вскоре придется вернуться домой…

Он надувает губы и растерянно моргает, уставившись в приоткрытое окно. Мне тоже становится любопытно, и я подхожу к нему, располагаясь рядом. Высокие, тонкие арочные окна выходят на извилистую площадь. Соседние дома высятся вдоль дороги, тесно прижимаясь друг к другу. Некоторые имеют по четыре этажа: смесь жилых зданий, окрашенных в земляные цвета с фасадами, украшенными колоннами и остроконечными арками. Прямо напротив возвышается церковь, площадь перед которой кишит людьми.