Никакого непотребства или пошлости. Теплая ладонь обхватила за талию и повела уверено, без резких движений и немыслимых для ее возраста па.

Когда она вот так танцевала с мужчиной в последний раз? Чувствовала к себе его расположение? Это было так давно…

Вера вдруг вспомнила свой школьный выпускной и первую любовь — Павлика Зотова. Много лет назад он также бережно вел ее в танце по школьному актовому залу и преданно заглядывал в глаза. А она чувствовал себя самой красивой, молодой и счастливой.

Чувствовала всю жизнь впереди, полную надежд и любви.

А потом появился Костя…

И жизнь из волнительной стала обычной. И в череде забот Вера похоронила себя, но разве могла она в этом кого-то винить?

Мы часто проживаем жизнь так, как привыкли. И новому не оставляем места. И только когда проходят лучшие годы, оглядываемся назад в поисках смысла, которого нет.

Как грустно об этом думать, но, может, еще не все потеряно?

Вера поблагодарила Михаила Валерьевича за танец и вернулась к столу. Взяла бокал с шампанским и осушила до дна. Голова закружилась и Вера села, ища глазами, чем бы перекусить.

Марина болтала с девочками из IT отдела, Зоя таки утащила Аркадия Гавриловича танцевать и, судя по эквилибристике их движений, оба получали максимальное удовольствие от происходящего.

— Добрый вечер, Вера.

Этот голос она узнала сразу, обманчиво бархатный, приправленный хрипотцой и бьющей через край самоуверенностью.

Обернулась и встретилась глазами с Игнатом.

Сегодня я позвал Ведьму на ужин в Dolce Vita.

Ну, как позвал. На прошлой неделе я пропустил ее корпоратив и Инна взъелась не на шутку, приступив к планомерному выносу моего мозга.

Любую другую телку, я бы не раздумывая послал ко всем чертям, но Кошечка была злопамятной и я решил избавиться от нее наименьшим из всех доступных мне злых способов.

Пока ехали в лифте, Инна любовалась своим отражением в зеркале, одновременно демонстрируя мне все то, что я уже и так видел и трогал.

Красиво, детка, не спорю, но… на этом все. Я смотрел на нее и не чувствовал ничего. То, что красивая ведьма будила во мне раньше, ушло без следа.

Администратор провел нас через большой зал, в котором уже во всю гремело веселье. Судя по всему, чей-то корпоратив — людей много, музыка бьет по ушам и я мечтаю быстрее оказаться в малом зале, где тихо и уединенно, когда замечаю Веру.

Мы не виделись больше недели с той злополучной стычки с ее бывшим. И сейчас я наблюдал, как в очень красивом бордовом платье она кружилась по залу в объятиях какого-то лысого хмыря.

Легкая, смеющаяся Вера.

— Ты идешь? — Инна тянет меня за рукав, а я не хочу уходить, потому что понимаю, что завидую ее партнеру. Ведь я до сих пор не знаю, какая она на ощупь, моя Вера…

Мы садимся за стол и я специально пододвигаю Инне стул, который стоит спиной к большому залу, чтобы из-за портьеры наблюдать за танцующими.

Приносят меню и я заставляю себя сосредоточиться.

— Хочу устрицы, — я безразлично киваю.

Заказываю бокал вина, стакан виски и телятину с овощами, а перед глазами нежная округлая линия рук под тонкой паутинкой ткани. С такого расстояния я упускаю детали, и отчетливо различаю лишь силуэт, двигающийся в такт музыке.

— Игнат, ау! — Инна переключает мое внимание на себя. — Привидение что ли увидел?

Я делаю глоток, но не отвечаю.

Не хочу.

Вечер не клеится. Я поддерживаю видимость разговора, но Инна чувствует, что мыслями я где-то далеко.

Женщины всегда знают, когда мы думаем о других.

Наконец, она отлучается в туалет, а я, словно того и ждал, встаю и иду в большой зал. Вера одна и я не без удовольствия рассматриваю гордую посадку головы и прямую спину с невинно выглядывающими из выреза платья белыми плечами.

— Добрый вечер, Вера.

Она удивлена, но не испугана. Глаза блестят и я спрашиваю, боясь услышать ее нет.

— Потанцуем?

Мгновения длятся вечность и, когда она кивает, принимая мою руку, кажется, что мне по плечу все в этой Вселенной. Мы выходим в центр зала и я притягиваю Веру ближе.

Как же непередаваемо она хороша! Вкусно пахнущая, зрелая, безумно дорогая Вера. И ведя ее в ритме трехтактного вальса я окончательно понимаю, что хочу эту Женщину себе.

Не в постель, но в свою жизнь. Хочу видеть рядом каждый день, вникать в ее проблемы и переживания, держать за руку, ездить отдыхать. Я хочу ее всю целиком.

Заглядываю в глаза, думая про себя: «Ты — мое исцеление, Вера. Вера в любовь к жизни и поиск смысла, который я похоронил в похоти и лжи…»

От того, как легко она следует за мной в танце, не опережая, не пытаясь взять инициативу, медленно схожу с ума. Сейчас она такая уязвимая и одновременно такая женственная! Такая желанная! Дыхание ее частит и щеки румяные, и я понимаю, что Вера пьяна.

Прижимаюсь чуть ближе дозволенного. Рука на моем плече каменеет, но потом расслабляется.

Как же я хочу ее поцеловать!

— А где же ваша спутница? — спрашивает и иронично кривит брови.

— Где-то здесь, — отвечаю, не сводя глаз с ее губ.

— Бросили? Что ж, это у вас в порядке вещей, — мы встречаемся взглядами. В ее глазах нет и тени былого опьянения. Они холодные и отстраненные.

Кажется, я снова все испортил.

— Ты не виновата, — зачем-то говорю я и Вера замирает, отступает на шаг, но я не выпускаю ее из объятий.

Музыка смолкла, заиграло что-то веселое и бесшабашное, но мы стоим, рука в руке и смотрим друг на друга.

— Это не вашего ума дело!

Я вынужден ее отпустить. За спиной слышу голос Инны — она что-то кричит, за музыкой не разобрать. Возвращаюсь за наш столик и залпом допиваю виски.

— С кем ты танцевал, кто это? — Инна требует объяснений, которые я не желаю давать.

— Старая знакомая.

— Ты поэтому ее лапал?

— Да, — отвечаю равнодушно и подзываю официанта. — Принесите счет.

— Но я еще не поела! — глаза Инны огромные и злые.

— Приятного аппетита, — я достаю из бумажника несколько купюр, кидаю на стол и встаю.

— Игнат! — мы встречаемся глазами и я чувствую только накатывающее волнами раздражение.

— Ты не пропадешь, красавица. Наслаждайся устрицами.

Прохожу мимо Инны к лифтам и с наслаждением скрываюсь в тишине. Я не слышу ее визгливого возмущения, не слышу музыки — ни-че-го.