— Ладно, раз Данте был с этой девушкой ещё до подписания нашего союза, в таком случае я не буду рушить нашу дружбу. Ребенок ведь ни в чём не виноват. Свадьба состоится. Правда, дату мы перенесем. Пока неразбериха со всей этой канителью не устаканится.

— Да, я поддерживаю твоё решение. Спасибо за понимание. Мы решим вопрос. Обязательно. Лично с сыном. Наедине. А после я оповещу всех о возможном решении.



— Ради нашей дружбы я постараюсь принять твою сторону, — уже более дружелюбным тоном фырчит лучший друг отца Данте.

Они жмут друг другу руки, даже немного улыбаются.

— Ну что собрание окончено, расходимся? — вяло тянет Демир, второй сын Мирона, который стоит в углу комнаты, скрестив руки на груди, и зевает.

— Да. А как же ужин? — спрашивает Мирон.

— Я лично не голодна, — фыркает Аннета.

— А у меня голова что-то разболелась. Дорогой, отвези меня домой, — наиграно закатывает глаза супруга Вильмонта.

— Я провожу вас, — Мирон направляется к выходу из гостиной. На миг он бросает короткий взгляд на меня. Хмурый, презрительный. Я ёжусь, тут же опускаю ресницы, потому что вспоминаю слова Рокси о том, что нельзя смотреть в глаза главарю банды. Иначе… завтра не наступит. Рокси, кстати, сидит как мышка в конце комнаты, по её лицу видно, что она растеряна. Не ожидала, наверное, услышать то, что её брат скоро станет папой.

Глава мафии замедляет шаг, оборачивается, добавляя:

— Девушка пока останется у нас. Выделил ей комнату на втором этаже и проследи, чтобы ей там было комфортно.

Данте молча кивает. Хватает меня за локоть и идёт следом за толпой.

Они бредут к выходу из особняка, а мы сворачивает к лестнице. Данте мне ничего не рассказал о своей семье, хотя мог бы предупредить, подготовить заранее. Видимо, не хотел пугать. Он сам слишком сильно нервничал. Я ведь не знала его главного секрета. А он бы мне не смог его объяснить. Мы с ним слишком разные. Оба выросли в разной среде. Его семья, его дом — будто портал в иное измерение, в котором царят свои, бандитские законы и мораль. Я бы назвали их семейку… оторванной от реальности. А они? Они бы назвали меня серой тенью. Типичным рабом системы. Благодаря рабам вроде меня такие, как они, цари жизни, живут припеваючи.

Тогда я ещё не подозревала, что попала в самую настоящую змеиную нору. Они сливки этого мира, они живут по своим каким-то идиотским правилам. А я? Я стала их собственностью. Потому что во мне растёт очень ценное для их клана существо. Их кровь. Теперь во мне. Но это временно. Как только из меня извлекут эту самую «кровь», я не буду иметь для чудовищ ценного значения. Надежда умирает последней. Чтобы не сойти с ума от отчаяния, я буду и дальше надеяться на чудо, верить в свет и добро. В то, что однажды у меня получится сбежать. Жить как собака на привязи? Серьезно? Я человек. Я личность. Я и только я имею право распоряжаться своей судьбой.

Данте молча ведёт меня по коридору второго этажа бандитского особняка. Тянет вдаль коридора к самой последней двери. Распахивает её, входит внутрь комнаты. Я бегло осматриваю помещение и чувствую, как пульс начинает биться сильнее, с удвоенной частотой гоняя кровь по телу.

Когда мы оказываемся наедине, у меня сдают нервы. Я вырываюсь из его хватки, даже топаю ногой, не в силах справиться с эмоциями:

— Во что я влипла, а? Во что ты меня втянул?

Он молчит. Лишь дерет меня опасным взглядом исподлобья.

— Отпусти меня, — я снова хватаю его за руку, впиваюсь ногтями в его твердую, будто гранит, кожу. Мышцы под моей ладонью моментально грубеют. — Я уйду, просто уйду. Затеряюсь где-нибудь в глуши. И все. Нет больше проблемы.

Со слезами на глазах я молю бандита. Внутри меня идет жестокая борьба. Разума и сердца. С одной стороны, я не хочу его терять, я мечтала и рыдала в подушки ночами, моля бога о том, чтобы он подарил мне надежного мужчину. Я думала о Данте. Очень много думала. В своих порочных фантазиях мечтала вновь встретиться с ним. Но вот, послушав логику, пресекала эти гадкие мысли, считая его жестоким и опасным зверем. Глупости! Я плохо знаю Данте. Точнее я его вообще не знаю. Как можно полюбить человека за одну ночь? Это просто мое глупое плотское влечение. Как к нему, к шикарному, горячему мужчине. Богу секса, порочному дьяволу, идеалу женской мечты.

— Дай мне свободу! — я перехожу на крик. Сдавленный, разбавленный слезами.

— Нет, — твердо заявляет он, достаточно жестко отбрасывая мою руку. — Ты будешь моей второй…

Кем? Любовницей? Второй женой? Или просто вещью?

Он не договаривает, сам не знает, как меня называть?

Любовницей? У него ведь есть невеста. Их брак закреплён каким-то там супер важным договором. Иметь любовницу, не уважать друга его отца? Что уже говорить про жену. Да. Вещь. Я вещь. Это про меня.

Хриплый вздох. Он поворачивается ко мне спиной, нажимает на дверную ручку и исчезает из моего поля зрения, шарахнув дверью. Клацает замок. Данте меня запирает. Одну. В пустой просторной комнате, с интерьером как в музее.

Колени подгибаются. Я оседаю на пол, будто моё тело набивается ватой, впиваюсь пальцами в мягкий ворс белоснежного ковра и крепко зажмуриваюсь. На ресницах застывают слёзы. Всхлипнув, я сдавленно шепчу вполголоса, но жаль, что он меня не услышит. Моя фраза звучит как крик. Отчаянный вопль в пустоту:

— Я не хочу быть твоей второй. Я хочу быть твоей первой. То есть одной. Единственной.

Данте

— Сынок, здравствуй. Проходи. Есть важный разговор.

— Привет. Ну давай потолкуем, — вяло потянул я, устраиваясь поудобней в кожаном кресле в святая святых отца — его кабинете.

— Ты ведь знаешь Вильмонта?

— Конечно. Твой приятель?

— Не просто приятель. Лучший друг. С детства как два брата.

Киваю.

— Так вот, мы решили укрепить нашу власть, объединить наши семьи. И ты нам в этом поможешь.

Я хмурюсь.

— Мы хотим начать вести бизнес вместе. Утроить скорость производства, организовать профессиональную команду охотников… Вильмонт занимается оружием, если ты не знаешь.

— Я слышал, что он также химичит яды.

— Верно! Он разработал очень интересный препарат, который способен парализовать жертву за пять секунд. Стреляет на дальние расстояния не хуже снайперской винтовки. Таким образом, кожные покровы и тело животного не повреждаются.

— М-м-м, это интересно, — впечатляясь, тяну я.

— Да. В общем, сегодня вечером я собираю семейный совет. Мы обсудим этот момент. Но ты ведь не против?

— Если ты в нем уверен, то, конечно, я за любой движ.

— Отлично. Но есть ещё один момент… Важный!