— Значит, мы улетаем? В другую жизнь? Будем жить как счастливая семья? Вместе? Никакой Аннеты, никакого Мирона, никакого брачного договора? — с паникой в срывающемся голосе.

— Именно. Я скучал по тебе, моя девочка. Адски скучал по твоему голосу, по твоей улыбке…

— А я по тебе. Данте! Демир сказал, что ты погиб, защищая меня. Чёрт! Миллиард раз чёрт, чёрт, чёрт! Я не верю! Сумасшествие какое-то! — раскатисто смеюсь. — Что ты жив!

— Но я выжил. Потому что обещал тебе, что вернусь за тобой. Я бы с того света вернулся, малышка, поверь мне, я всегда держу слово. Слово…

— Бандита, — перебиваю его и пылко целую в губы.

Солёный, жадный поцелуй. Со вкусом сумасшедшей нежности и слёз. Я рассыпаюсь на крупинки.

* * *

Мы летим в самолете. Малыш Данте не слезает с рук папочки. Вот прямо так и приклеился намертво, и спит на его руках почти весь полёт. А мы держим друг друга за руки и болтаем обо всём на свете. Три с половиной чёртовых года! Поверьте, нам есть что обсудить, о чём поговорить.

— Так чем ты занимался всё это время? — спрашиваю я у любимого, крепче сжимая его руку.

— Земледелие. Виноградники. Делал вино. И назвал его в твою честь. Личный бренд.

— Что? Серьёзно? — щёки полыхают смущением.

— Более чем. Когда прилетим, я проведу тебе экскурсию. Этот напиток считается лучшим в Италии.

— Ты спятил! — хохочу я. До слёз. Счастья, сумасшествия.

— Да. Когда думал, что потерял тебя. Навсегда, — сладкий поцелуй в шею. Я таю, как лёд на солнце. Мне адски сильно не хватало его ласки. Тепла. Объятий. Пылких поцелуев. Конечно же, животной страсти.

— А ты? Чем ты занималась?

— Спасибо Рамене, что она нас приютила. После той кровавой резни я полгода боялась выйти из дома. Так ни разу за три года и не выехала в город. Боялась. За жизнь малыша. А так в деревне работала, Рамене помогала следить за хозяйством, сынишку твоего воспитывала.

— Трудно было?

— Очень. Но, как видишь, мы выкарабкались. Я многому научилась у Рамены. Жизнь в деревне на свежем воздухе пошла нам на пользу.

— Как ты жила всё это время?

— Ради сына жила. И имя ему твоё дала.

— Маленькая моя…

— Теперь ведь у нас все будет хорошо? Правда?

— Будет. Теперь мы вместе. Навсегда. И никто тебя у меня не заберет.

— Ты только мой?

— Твой. Целиком и полностью.

— И не будет у тебя другой жены?

— Никогда. Ты моя. До самой смерти. Одна.

— И сына у меня не отберут и другой не отдадут?

— Ни за что.

— Я счастлива. Теперь я по-настоящему счастлива! Мы прошли через страшные вещи, умирали, воскресали, снова умирали… от тоски. И душевной боли. Когда думали, что потеряли друг друга. Наши страдания были не напрасны. Мы ведь теперь свободны?

— И теперь мы будем сами строить свою судьбу. Я больше не собственность отца.

— А я? Я не твоя собственность больше?

— Ну уж нет! — хищно скалится он. — Ты всегда есть, была и будешь моей собственностью! — улыбается и нежно целует. — Я заберу тебя в Италию. В новый дом. Малышу там понравится.

Природа, тихо, мирно. Здесь нам нельзя оставаться.

— Я согласна. С тобой хоть куда. Только прошу… больше не оставляй меня одну. Я правда больше не переживу одиночества.

— Никогда, Алиса. Ты моя. Ты навсегда моя. Я люблю тебя, малыш.

— Если бы ты знал, как сильно я тебя люблю.

Поцелуй. Трепетный, жадный, безумный. До искр в глазах. Мы изголодались, как два диких зверя. Между нами были годы, тысячи километров слёз и разлуки. Мы потеряли многое. Почти всё. Но у нас есть нечто большее. Это… любовь. Он есть у меня. Я — у него. Ведь только я смогла покорить и растопить вечный лёд в сердце опасного и беспощадного бандита.

Конец