– Вот ты где, – на мою голову неожиданно опускается теплая ладонь и ерошит волосы.

Оглядываюсь и вижу рядом с собой Рена. Он подошел неслышно. Будто возник из ниоткуда или же знал, что я окажусь здесь.

– Спасибо, что нашел мелкую, – произносит Рен в сторону парня.

Звучит так, словно я сбежала из-под его опеки.

– Не знал, что она твоя, – отзывается парень, раздосадованно пожимая плечами и теряя ко мне всякий интерес.

– Слышал, ты работу предлагал? – усмехается Рен. – Неужели у тебя появилось место для свободных рук?

– Зато, смотрю, ты обзавелся парочкой занятых, – равнодушно отвечает он, выуживая из колоды карту.

Рен прячет руки в карманы косухи и, проходя мимо лестницы, направляется к выходу из подворотни.

– О! – слышится удивленное восклицание парня.

Непроизвольно перевожу взгляд на него. Одно молниеносное движение его кисти и перед ногами Рена, ребром в снег, замирает карта. Перевернутый черный ворон, расправляя крылья, падает в небо. Рен отрывает взгляд от карты и вполоборота с насмешкой смотрит в сторону парня. Тот держит в ладони колоду, стуча указательным пальцем по новому изображению – сидящего белого ворона на ветке старого дуба, чьи корни простираются во все стороны.

– А птичка должна умереть, – произносит парень, и в его голосе слышится смех.

Недоуменно разглядываю изображение, пытаясь понять, о какой именно птичке идет речь. О той, что должна разбиться о небо, или же о белой.

– Передавай привет Мелиссе, – бросает Рен, переступая карту. – Пойдем, – кивает мне.

На этот раз я старалась идти рядом с Реном, подстраиваясь под его быстрый шаг. Через три квартала оживленные улицы сменились пустынным районом. Людей попадалось все меньше. Зато огромные полуразрушенные постройки с дымящими трубами встречались чаще. Рен молчал, а в моей голове возникало множество вопросов. Как ему удалось меня найти, знаком ли он с тем парнем, кто такая Мелисса, имеет ли отношение к работе та девушка за шторой и к чему эта брошенная в снег карта?

– Интересное представление, правда? – неожиданно говорит Рен.

– О чем ты?

Останавливаюсь, озадаченно рассматривая Рена.

– О рынке, – он коротко усмехается, замедляя шаг.

– Ты видел?

Рен поворачивается ко мне, высокомерно поднимая голову. Теперь я не уверена, что хочу услышать ответ.

– Я был недалеко, – правый уголок его рта искривляется в насмешке.

Радость от встречи сменяется жалкой обидой и разочарованием. Понимание пронзает, вынуждая вцепиться пальцами в воротник парки и оттянуть его от горла.

– Ты, – не сразу нахожу слова, – ты бросил меня, – дрожащий голос выдает мое состояние.

Замолкаю, отрешенно отводя глаза в сторону, и натыкаюсь взглядом на мусор у фонарного столба, среди которого ярким пятном выделяется апельсиновая кожура. Запоздалая мысль «никто никому ничего не должен» вносит некоторую ясность. Рен вовсе не обязан приглядывать за мной. Его слова, что он научит меня выживать в этом мире, вовсе не означают, что он будет нянчиться со мной двадцать четыре часа в сутки. Да и обещание он тоже мне не давал. И все же легче от этого не становится. Укол предательства продолжает сидеть занозой в сознании.

– Надеюсь, ты усвоила за сегодня несколько уроков, – на мое лицо падает тень Рена.

Аромат зеленых яблок перебивает другие запахи. Интуитивно напрягаюсь, до ряби в глазах всматриваясь в кожуру апельсина.

– Ты должна выслеживать и не терять из виду цель. Это раз, – холодно произносит Рен, наклоняясь к моему уху. – Два – научись быстро реагировать в любой ситуации.

От его жаркого дыхания моя шея покрывается мурашками.

– И не смей показывать слабость. Ни мне, ни другим, – жестко добавляет Рен, резко выпрямляясь и отходя от меня.

* * *

Стоя на краю снежного холма, я завороженно смотрела вниз на Бету. Серые высокие трубы, словно вонзившись в сектор, тянулись к небу, выплевывая из себя грязный дым. Разрушенные дома, казавшиеся сейчас маленькими, сиротливо жались друг к другу, изредка уступая место небольшим хижинам, разбросанным по сектору. Все это, лишенное сочных красок, казалось каким-то ненадежным. Словно пройдет еще немного времени – и серость поглотит Бету, оставив после себя безликую пустоту, на место которой придет лес, ныне окружающий Вавилон со всех сторон.

– Мы на месте, – равнодушно произнес Рен рядом со мной.

Резкий порыв ветра растрепал мои волосы. Рен через плечо осмотрел местность, затем, не размениваясь на слова, резким ударом ноги отбросил меня подальше от края холма. Приземляясь спиной, я утонула в сугробе. Снег сразу же забился под ворот парки и, неприятно морозя шею, принялся таять, стекая холодными каплями. Приподнимаясь на локтях, в замешательстве смотрю на Рена.

– Встань, – холодно приказывает он, приближаясь.

Его обувь скрипит при каждом шаге. Нервно дергаю головой и, помогая себе руками, выполняю команду. Не успеваю полностью подняться, как новый резкий удар опрокидывает меня обратно. Возмущение, готовое прорваться наружу, прерывает голос Рена.

– Поднимайся, – очередной приказ.

Держа руки в карманах, Рен равнодушно взирает на меня. Закипающая злость мешает мне думать. Отплевываясь от снега, медленно встаю на ноги – только для того, чтобы вновь оказаться в сугробе.

– Заново, – властный голос Рена подстегивает, распаляя еще больше.

Удар, падение.

– Еще раз.

Удар, падение.

– На ноги.

Удар, падение.

– Я сказал, встань, – грубо произносит Рен, когда я перестаю исполнять то, что от меня требуется.

Падения и постоянные подъемы по первому приказу порядком измотали. Лежа на животе, я пыталась перетерпеть головокружение и легкую тошноту. Морозный воздух обжигал горло, тело болезненно отзывалось при малейшем движении. Рен все время чередовал места, на которые приходились удары. Просчитывая каждое следующее нападение, он бил не слишком сильно, но довольно чувствительно, не волнуясь о том, какие ощущения мне это приносит. Пальцы рук онемели от постоянного погружения в снег. Возвышаясь надо мной, Рен безразлично дожидался, когда я исполню его команду.

Вставая на ноги, я успела поставить блок, защищая плечо, но пропустила следующий удар в солнечное сплетение. Всхлипнув, опустилась на колени. Глаза распахнулись в немом удивлении. Я ожидала, что Рен остановится после первого замаха, но, похоже, он плевать хотел на мои предположения. Слишком сильное унижение ядом растеклось под кожей.

– Сколько ты еще собираешься подставляться? – поинтересовался Рен со скучающим видом.

За внешней отрешенностью в его тоне сквозило раздражение. Ему уже порядком надоело возиться со мной.