— Болтать. Похоже, это не запрещается.

— Пожалуй, да, — согласился инспектор. — А вот шевелиться я бы не посоветовал. Хотя… веревочки-то я ослабил.

— Я тоже. Еще бы чуть-чуть… этак незаметно — как раз к вечеру и получится. А как стемнеет — надо валить.

— Кого валить?

— Чудище! А лучше — бежать отсюда. Оружие у нас теперь есть. — Саша скосил глаза на стрелу. — Вполне подходящее.

— А пистолет твой, конечно же, в мешке остался?

— Само собой, в мешке. Не мог же я его под подушку спрятать… за полным отсутствием таковой. Кстати, интересно, как они тут спят — без подушек?

Этот вопрос напарник проигнорировал, и беседа прервалась, чтобы возобновиться уже на закате.

— Эй, Нгоно, друг мой. Ты что там, спишь?

— Немного поспал, врать не буду.

— Я тоже. Теперь голова куда как меньше болит. А знаешь, — Саша вдруг улыбнулся, — все-таки хорошо, что на мне джинсы!

— Хм… и что же в этом хорошего?

— А в том, что туника — навыпуск, и карманов на джинсах не видно… А в заднем карманчике у меня перочинный нож! Так что ждем темноты, дружище Нгоно! Кстати, не видишь ли ты наших стражей?

— Вижу. Они тут везде, за деревьями, на деревьях. Все вооружены: копья, луки, а у подростков — камни.

Александр покрутил головой, пытаясь хоть кого-то увидеть — куда там!

— Ну и зрение у тебя, друг мой!

— Просто я умею смотреть. Я ведь фульбе, к тому же полицейский.

И все же Саша, присмотревшись, заметил на ветвях росших неподалеку деревьев черные фигуры воинов, притаившихся, словно в засаде.

— Ты знаешь, Нгоно, — снова позвал Александр. — А ведь они нас вовсе не на съедение приготовили, а в качестве живца.

— Я догадался, — подтвердил напарник. — Они забросали все тропы камнями, оставили только одну — вот эту, широкую. И наверняка тут, перед нами — замаскированная яма с кольями: слишком уж яркая тут травка, да и листьев слишком много набросано. Так не бывает. И все же ума не приложу — что это может быть за зверь?

— Какая-нибудь анаконда…

— Анаконды здесь не водятся.

— Ну, значит, динозавр.

— А вот это очень может быть, зря ты смеешься. В мое время старые люди такое рассказывали — просто волосы дыбом!

Саша засмеялся, пошевелил руками — кажется, можно уже было вырваться, вот только вытащить бы из заднего кармана ножичек… как начнет темнеть. Скорей бы, скорей!

А солнышко садилось уже, прячась далеко на западе за красными вершинами гор. Воздух стал синим, начинались сумерки, здесь, в Африке, весьма и весьма быстротечные, так что пора уже было начинать…

— Саша! — с ударением на последнем слоге прокричал Нгоно. — Пора уже! Уходим налево, к озеру. Если что — встречаемся у камня с надписью. Ну, той самой — «Янник Ноа».

— Согласен!

Молодой человек закусил губу. Рука осторожно скользнула вниз, в карман — и никакой стрелы! Никакой реакции воинов не последовало! Так и темнело уже, не видно…

Ну вот! Вот он, нож… Теперь дело за малым: разрезать путы, так осторожненько…

— Нгоно, ты как?

— Готов!

— Как крикну — уходим.

Быстро перерезав веревку, Александр дернулся… и вдруг замер, услыхав где-то в отдалении быстро приближающийся звук — странный и смутно знакомый.

— Мванга! Мванга! — прошелестело над деревьями. — Мванга, о-о!

Да-а… А воины-то предвкушали добычу!

А источник звука быстро приближался — нарастало рычание, грохот, лязг… И вот, вырвавшись на поляну, вдруг вспыхнуло пламя огненных глаз!

Грохоча и подминая под себя кусты, из лесу показалась… тупая оранжевая морда трелевочного трактора!

— Мванга! — хором закричали прятавшиеся в засаде охотники. — Мванга — о-о!

— К трактору, Нгоно! К трактору!

А что тут было еще думать? Все вопросы и догадки потом!

Одним движением разрезав путы, Александр нырнул вниз, в траву, краем глаза заметив, как рядом метнулась ловкая тень напарника.

— Там яма, яма, — быстро предупредил тот. — Левее давай!

А лес вокруг уже огласился победным кличем, и в грохочущий мотором трактор полетели копья, стрелы и камни.

— Мванга! Мванга о-о!

А ведь он сейчас — в яму…

— Стой, эй, стой!

Выскочив из травы, Саша, не мешкая, взобрался на платформу трелевочника, ухватился за лебедку, перегнулся, рванул дверь…

Весников!

За рычагами сидел Весников!

Ты, вождь всезнатный,

несокрушимый,

за жизнь сражайся,

что силы достанет!

Я встану рядом!

«Беовульф»

Откуда он здесь взялся?

— Эй, Николай, — нырнув в кабину, что есть силы заорал Александр. — Разворачивай, давай разворачивай назад, понял?

Чумазый тракторист очумело округлил глаза, но, узнав Сашу, закивал, заулыбался… ага, дернул фрикцион, упер ногу в педаль… Рыча и лязгая гусеницами, трелевочник развернулся на месте, словно подбитый фашистский танк. От оранжевой морды трактора, от сверкающего навесного ножа со звоном отскакивали копья и камни, а натянутая на стеклах металлическая сетка, предназначенная для защиты от сучков и веток, неплохо прикрывала и от стрел.

Улучив момент, Саша распахнул дверь и увидел ухватившегося за лебедку Нгоно:

— А ну, давай сюда, парень!

Не столько сказал, сколько показал жестом — да и так все понятно. Оп! И темнокожий напарник, вспрыгнув на платформу сзади, ухватился за лебедку, довольно скаля зубы. А что ж — в одноместной-то кабинке и вдвоем было тесно.

Саша рассмеялся и хлопнул Вальдшнепа по плечу:

— А теперь вперед, Федорыч! И давай на полную скорость.

— Ась? Чего?

— Быстрей, говорю, давай!

Трелевочник попер обратно в саванну, сбивая деревья и освещая путь мощными лучами фар. Из-под гусениц летели камни.

— Давай, Николай, жми!

Саша помахал рукой — мол, правильно едешь, да еще бы оборотов прибавил.

Весников провел ребром ладони по горлу — мол, все, и так на пределе идем.

— Хорошо, хорошо! — кивал Александр, оглядываясь — не прицепился ли кто-нибудь сзади. Эти фульбе — народ, судя по всему, отчаянный, с них станется.

Нет, похоже, пока никого.

Обнаружив кнопку, молодой человек врубил задний прожектор. Нет! Погони не было! Охотники просто потрясали копьями и прыгали, видать испытывая бурную радость. Ну, еще бы — обратить в бегство такое жуткое чудище! Мвангу!