к этому делу интерес Леонида Ильича Брежнева, и картина маслом «Битва под Полтавой» уверенно встает перед глазами, причем в роли шведов выступают они, бойцы спецподразделения «Дон» в целом, и он, майор госбезопасности Вячеслав Богданов в частности. «Да, незадача. И угораздило же меня ввязаться в эту авантюру». Это была последняя мысль майора Богданова, прежде чем он, как и его товарищ, отошел ко сну.

Глава 5

Узбекистан, Ташкент,

2 апреля 1969 года.

На тесной кухоньке, скудно обставленной мебелью, сидели трое мужчин. С первого взгляда становилось понятно, что собрались они здесь не ради трапезы или светской беседы. Отсутствие посуды и гробовое молчание говорили сами за себя. Время от времени тот, что сидел ближе к окну, приподнимал занавеску, молча смотрел в окно и так же молча ее опускал. При этом остальные дружно смотрели на часы и тревожно качали головами. Так продолжалось на протяжении двух часов. Наконец один из присутствующих, невысокий светловолосый парень, не выдержал:

– Они не придут. Их забрали. Он его сдал, и ждать больше нечего.

– Не паникуй, Спенсер. Ничего с ними не случилось. Просто дело заняло больше времени, чем мы ожидали, – ответил ему высокий брюнет с азиатской внешностью.

– Ты сам-то в это веришь, Трент? – Спенсера слова Трента не успокоили. – На столько мы просчитаться не могли. Говорю вам, что-то пошло не так. Нужно уходить.

– Куда уходить, Спенсер? У тебя что, на каждой улице по особняку? – В разговор вступил сухощавый парень с полусонным выражением лица.

– Неважно куда, Бенсон. Если не уйдем, завалим всю операцию. Не нужно было отпускать их вдвоем! Мы все это знали, но никто не возразил, а в итоге теперь миссия будет провалена.

– Возражать Беллуски? Ты смеешься, Спенсер?

– Уже не смеюсь, – Спенсер бросил злой взгляд на Бенсона. – Надо было возразить, особенно после их последней стычки. Пусть бы взял кого угодно, только не Мануэля.

После произнесенной Спенсером фразы в кухне снова надолго установилась тишина. Каждый из присутствующих невольно вспоминал в деталях стычку между Беллуски и Мануэлем, произошедшую всего неделю назад. В тот день на задание пошли Беллуски и Трент. Им предстояла встреча с новой группой молодежи. Количество таких встреч за последние три месяца существенно увеличилось по сравнению с прошлым годом. Иногда приходилось выходить на встречи по два раза за неделю. Конечно, каждая группа, с которой они встречались, имела рекомендации проверенных людей, но Беллуски четко следовал правилам и без личной проверки не принимал ни одну группу.

На встречу Беллуски брал с собой одного напарника, выбирая кандидатуру в зависимости от того, кто и как рекомендовал группу. Мануэль на такие встречи попадал крайне редко, так как Беллуски хорошо был известен его взрывной характер и патологическое стремление в любой ситуации занять верх, что для подобных встреч было совершенно неуместно. Когда Беллуски объявил, что с ним пойдет Трент, Мануэль вдруг набычился.

– Тренту там делать нечего, – заявил он. – Возьми меня.

– Кому и где место – решаю я, Манн, – спокойно ответил Беллуски. – Когда придет твое время, я тебе сообщу.

– Не слишком зарывайся, Беллуски, – Мануэль встал в позу. – Эту встречу вам не потянуть, и ты это знаешь не хуже меня.

– Не потому ли ты рвешься на эту встречу, что рекомендации для нее идут с самых верхов судебной лестницы? – язвительно проговорил Трент. – Думаешь, отличишься перед местными чинами и они тебе местечко потеплее выделят?

– Да ты и половины слов не поймешь, вздумай они изъясняться на профессиональном жаргоне, – заявил Мануэль.

– А ты, значит, судебную терминологию на узбекском языке освоил в совершенстве, – полушутливым тоном произнес Беллуски: идти на конфликт перед очередным заданием ему не хотелось.

– Да будет тебе известно, я двенадцать лет прожил в семье прокурора и судьи. Как думаешь, на каком языке они разговаривали за ужином? А на узбекском или на английском, для юридических терминов разница небольшая.

– Их рекомендовали судейские чины, они же сами к юриспруденции никакого отношения не имеют, Манн. Это просто молодежь, у которой чешутся кулаки, и только. На этом разговор заканчиваем. Ты остаешься, Трент идет.

Мануэль грубо выругался и ушел в свою комнату. Беллуски и Трент ушли на встречу. А спустя шесть часов они вернулись с плохими новостями. Группа, с которой была назначена встреча, оказалась подставой. Сначала все шло как обычно: на встречу в дом на окраине Ташкента, отведенный специально для таких собраний, пришли пятнадцать человек. Это было на порядок больше, чем обычно, но до встречи количество людей, которые могут прийти, никогда не обговаривалось. Да, Беллуски привык, что обычно на первую встречу приходит человек пять-шесть, но ведь никто не запрещал приходить группе в полном составе? Беллуски расширенный состав не слишком заботил, Трент же заметно нервничал.

Беллуски задавал привычные вопросы, члены группы по очереди на них отвечали, Трент переводил. В какой-то момент Беллуски обратил внимание, что ответы дает по большей части один и тот же человек, остальные же предпочитают отмалчиваться. Еще он отметил, что для носителя узбекского языка в речи говорящего присутствует слишком много русскоязычных пословиц, и это тоже не вписывалось в общую картину, которую Беллуски привык наблюдать во время встреч. Затем он понял, что перевод некоторых фраз Тренту дается с трудом, хотя за время пребывания в Узбекистане он выучил национальный язык чуть ли не лучше, чем сами узбеки.

Тогда Беллуски отошел от стандартных заготовок и начал задавать личные вопросы. То, что встреча пошла не по плану, заметил бы только Трент, так как знал процедуру ведения переговоров. Но тут он допустил оплошность: всего на пару секунд задержался с переводом, бросив вопросительный взгляд на Беллуски, но тем, кто заправлял группой, этого хватило.

– Что-то не так, уважаемый? – невысокий, интеллигентного вида мужчина явно не студенческого возраста выдвинулся вперед, перекрывая своим телом большую часть группы.

– Почему вы так решили? – Беллуски пытался выиграть время, чтобы понять, действительно с группой что-то не в порядке или напряжение последних месяцев сыграло с ним злую шутку.

– Мы ведь тоже не с улицы сюда пришли, – пожал плечами интеллигентного вида мужчина. – Вопросы изменили направленность, плюс быстрые взгляды вашего переводчика. Если есть сомнения, вы спросите – мы ответим, нам в гляделки играть смысла нет.

– В какой форме проводить собеседование, я решаю по ходу встречи, – Беллуски тянул время. – Но вопросы к вашей группе у меня действительно есть. Мой, как вы его назвали, переводчик в совершенстве владеет узбекским языком, однако часть ваших ответов на короткое время ставила его в тупик. Как