охламоны уселись в машину.

- Всего доброго, Владимир Владимирович. Береги себя.

- И ты.

Мы пожали друг другу руки.

- Мне понравилось, как ты работал.

- Спасибо, - ответил я. – Надеюсь, мы останемся друзьями.

- Конечно. Ты мне понравился. Ты настоящий.

- Приятно слышать. Счастливо.

Я сел в машину и, захлопнув дверь, приказал:

- Самый полный вперёд!

Мы мчались полтора часа без остановки. В полнейшем молчании. Никто не донимал меня вопросами, а я ничего не желал объяснять.

Когда до Киева оставалось рукой подать, я пошарил в бардачке. Сердце замерло.

- Седой, а где пакет?

- Какой пакет? – спросил он сонным голосом.

- Тот, который я дал тебе в доме… Целлофановый… С деньгами…

- Ты сказал отнести его в машину…

- Я помню, - говорю, - и что?

Седой начал заикаться.

- Я думал, в ту, на к-которой я п-приехал…

- Что-о?!

Танелюк что-то забубнил, но я его уже не слышал.

Я достал мобильный и попытался связаться с Верой. Но связи не было.

Я тяжело вздохнул и сказал:

- Тамерлан, дружище, разворачивай свою колымагу – мы попытаемся их догнать.

Я вовсе не верил в то, что это возможно, но ничего лучшего мне в голову не пришло.

В общем, приключения продолжались… Мать их так!

Конечно, я сам виноват. Каким же надо быть идиотом, чтобы доверить деньги другому идиоту, да ко всему ещё и пьяному?

Часть третья

Глава 1

За последующие полтора часа я звонил Вере раз десять, хотя это и не имело ни малейшего смысла. Робот женским голосом неизменно повторял на двух языках, что абонент временно недоступен. Причём последние три раза, как мне показалось, робот стал говорить с едва уловимым раздражением. Видимо, даже у компьютерной системы в наше неспокойное время сдают нервы.

- А Лёни этого у тебя есть телефон?

- Ты уже спрашивал, - ответил мне Шура. – Нету.

Впереди в свете фар нарисовался женский силуэт. Метров за десять я её узнал.

- Притормози.

Мы остановились. Я открыл окошко со своей стороны:

- Вы почему покинули праздник, Анастасия? И где ваш автомобиль?

- То мамина машина, - ответила Заречная, ничуть не удивляясь нашей неожиданной встрече. – Куда держите путь?

- Точно не знаем.

- О, - радостно воскликнула она, - нам по пути. Можно с вами?

Я обернулся: Танелюк спал, Крошкин глупо улыбался.

- Да, - говорю, - у нас есть одно свободное место.

Когда она уселась и «дочь Антилопы гну» набрала максимальную для своего старого организма скорость, я без тени волнения, как можно небрежней поинтересовался:

- Ну, что там было, когда мы уехали?

- Не имею понятия. Я ушла почти сразу после вас. И, наверное, часа два на этих каблуках шкандыбала до трассы.

- Не страшно?

- Чего?

- Ну как же… Ночь, безлюдно… А вы в вечернем платье…

- Я думаю, больше меня боялись. Вы первые, кто остановился. Я их понимаю. Ночь, безлюдно, а тут я в вечернем платье… Явно ненормальная…

- Что же мы будем делать? – спросил Крошкин.

- Ехать всё время по Одесской трассе, никуда не сворачивая. Наш золотой телец лежит в бардачке их машины, и даже если они заметят, то вряд ли решат возвращаться. Куда именно они собирались, не в курсе?

- По-моему, в Судак. У неё там бабушка…

- Ну что ж, - говорю, - в Судак так в Судак. Полный вперёд.

Тут включил своё привычное бурчание Бурмака:

- Полный вперёд - это, конечно, хорошо, но у меня бензина осталось на двадцать километров.

- Ладно, - сказал я, - заверни на первую же заправку. Кстати, и нам заправиться не помешает. Да и сигареты на исходе.

По иронии судьбы, бензин закончился, когда до заправки оставалось два километра.

- Приехали, - траурным тоном сообщил Бурмака и уронил голову на руки, сжимающие руль.

- Отставить уныние! – как можно бодрее приказал я. – Ничего страшного. Абсолютно. Дотолкаем «дочь Антилопы» своими силами. Как говорится, есть время кататься в машине, есть время её катать.

Я снял пиджак и вылез из машины.

Толкали все, даже снявшая туфли Настя.

Ночь стояла звёздная, лунная… Было приятно, упершись руками в «пыжика», толкать его вперёд и, запрокинув голову, смотреть на небо. Рядом пыхтели товарищи, а вокруг свистели сверчки и откуда-то слева мелодично квакали жабы.

Было хорошо.

Красота! Романтика!

Но романтическое настроение мгновенно улетучилось, когда мы, запыханные и вспотевшие, добрались до заправки и я услышал Бурмакину просьбу:

- Дай денег.

- В смысле? – не понял я.

- В прямом, - сказал он. – У меня-то ни копейки.

Я с надеждой взглянул на Крошкина и Танелюка, но по их растерянным лицам было понятно, что и у них наличности в наличии нет.

- Настя, - простонал я.

Но Заречная лишь руками развела:

- На мне платье за одиннадцать тысяч… Откуда у меня деньги?

Нелогично, но убедительно.

Я принялся размышлять, как выйти из создавшегося положения.

Можно было оставить какие-нибудь документы, заправиться, а на обратном пути документы выкупить. Можно было попробовать продать заправщику мою золотую цепочку. Хотя бы за треть её истинной стоимости. И наконец, можно было залить бензин – и как рвануть со всей дури…

Обдумать со всех сторон эти три варианта мне не удалось – процесс размышления прервал звонок мобильного телефона.

Это был Шацкий.

- Да, - сказал я в трубку.

- Что – да? – заорал мне Юра в самое ухо. – Что вы там натворили? Что произошло? Зачем я с вами связался? Вы понимаете, что это за люди? Они нас уничтожат!

Я был спокоен и холоден, как Ленин после бальзамирования:

- В чем дело, Юрий? Чем ты взбудоражен?

- Мне только что звонил Владимир Владимирович! На Никиту Романова было совершено покушение.

- Покушение?

- Да, покушение! Кто-то напал на него сзади и трахнул бутылкой из-под шампанского.

- Трахнул?

- Ну, в смысле – долбанул!

- Кто?

- Не строй из себя дурачка!

- Что ты, я никогда бы не стал конкурировать в этом с тобой.

- Я уверен, что это твоих рук дело! Никто другой на такое бы не решился.

Я старательно разыгрывал удивление, даже внешне, словно он мог меня видеть.

- Да с чего бы мне трахать, в смысле - долбить его бутылкой из-под шампанского? Мы своё дело сделали, отыграли