Новости ошеломили ее. Слишком уж много трагичного в этой истории. Автокатастрофа. Химиотерапия. Одиночестве и отчаяние Таннера.

— Крисси умер полгода спустя. Таннер чуть не сошел с ума, стал просто невменяемым. Но в конце концов собрал себя по кусочкам и вот потихоньку возвращается к нормальной жизни.

— Вы хотите сказать, что он не всегда был таким… неуравновешенным?

— Таннер? О, он всегда был веселым, заводным и умел радоваться жизни. Но после этих страшных событий я очень боялся за него. Он словно махнул рукой на себя. Вел себя так, словно жизнь потеряла для него всякую ценность. Все время балансировал на грани смерти. Буквально. Но в последнее время я заметил в нем перемены. Впервые за долгое время он не стремится изо всех сил свернуть себе шею. И кажется, уже не так боится оставаться сам с собой.

* * *

Кресло-качалка ритмично поскрипывало на ковре. Малыш на руках Кэтрин заснул, соска бутылочки наполовину выпала из его рта. Веки самой Кэтрин тоже налились свинцовой тяжестью. Но она и думать не смела об отдыхе. Ей еще предстояли ночные бдения над печатной машинкой. Если она успеет закончить перепечатку к воскресенью, то сможет оплатить авиабилет Майкла во Флориду.

Последние три недели ее преследовали напасти. Сначала перегорел обогреватель, а температура в доме опустилась до нуля. Чек за ремонт лишил ее суммы, на которую она могла закупить месячную норму свежей зелени. На следующий день ей на парковке разбили ветровое стекло машины. Стоило только заменить его, как старушка «импала» начала подозрительно дребезжать. Кэтрин упорно продолжала ездить на ней, убеждая себя, что ничего особенного не происходит. Она просто не могла позволить себе дорогостоящий ремонт.

На прошлой неделе она лишилась троих клиентов: одна мамаша ушла с работы и собралась сама заниматься ребенком, другая семья переехала на новое место, а третья мама поменяла смену. После этого двое малышей заболели ветряной оспой, успев перезаразить почти всех остававшихся под ее присмотром.

Все это практически сделало ее безработной, нанеся непоправимый удар по их скромному бюджету.

Но чеки за электричество и телефон пришли точно в срок… Какое дело электрической и телефонной компаниям до ветрянки у клиентов Кэтрин?

Она чуть не плакала, подписывая их.

И ей поневоле пришлось заняться тем, что она ненавидела всей душой: перепечаткой. Она дала два объявления в местной газете. Одно насчет услуг воспитательницы на дому, другое — о работе для квалифицированной машинистки.

Результаты ошеломили ее. Лишь одна семья позвонила по поводу ухода за ребенком, зато поступило двенадцать предложений перепечатать тексты. Она взяла заказы у восьми человек.

С тех пор каждый вечер, после того как отдавала малышей родителям, она еще три часа проводила за ненавистной машинкой. В кровать Кэтрин отправлялась с одеревеневшими от напряжения плечами, сгорбленной спиной и красными от усталости глазами. Голова кружилась так, что словно она натощак выпила шампанского.

Она почти перестала бывать на улице, за исключением прогулок с малышами. Даже Майк начал жаловаться на то, что она называет обедом жалкие бутерброды и какао. И уроки сын теперь делал самостоятельно, под клацанье пишущей машинки.

К тому же она не переставала изводить себя. Удастся ей или нет заработать деньги на авиабилет сыну? Майкл каждый раз с таким нетерпением ждал этих поездок к дедушке и бабушке. Ему необходимо общение с любящими родственниками, чтобы вырасти нормальным человеком. И вот все срывается. Как тут не переживать?

Кэтрин провела соской по губам дремлющего Тедди. Но того хватило только на три глотка.

— Ага. Значит, вы по-прежнему проживаете здесь и никуда не уехали.

Таннер появился на пороге их кухни. Выглядел он каким-то помятым и невыспавшимся. Из-за его спины выскочил возбужденный Майкл.

— Знаешь, что случилось, мам?

— Тсс, не кричи, разбудишь Тедди. — Она осторожно уложила малыша поудобнее и прикрыла его розовую попку байковым одеялом. — И что же случилось?

— У Молли появились щенки!

— Боже! — Кэтрин посмотрела на Таннера. — И… когда же произошло это великое событие?

— Начало было, видимо, положено, когда я пристроил ее в питомник на время круиза. Во всяком случае, хозяин выглядел подозрительно виноватым.

Кэтрин удивленно выгнула бровь.

— Для меня и самого это неожиданность.

— Представляю.

— Пару недель назад я повел ее к ветеринару, чтобы выяснить, что с ней такое. Она потеряла интерес к играм, разжирела и все время спала. Он-то и сообщил мне, что для собак, впервые ожидающих потомство, это обычная картина. Я сначала решил, что он шутит. Но когда до меня дошло, что он сказал, я так и сел.

— Они просто прелесть, мам. Ты просто обязана посмотреть, какие у них мордашки!

Кэтрин изумленно переводила взгляд с Майкла на Таннера и наоборот, Затем на ее лице расплылась довольная улыбка. Она еще никогда не видела Таннера таким сконфуженным.

— И как они выглядят?

— Маленькие, коричневые, но шерсти пока маловато.

— И глазки у них пока еще закрыты, — важно добавил Майкл.

— Не могли бы вы подсказать мне, Кэт, что мне делать с шестью щенками?

— Их шестеро? Боже! Куда ни ступи, всюду щенки или лужи после них. — Кэтрин закатила глаза и качнулась в кресле. — Хм… как управиться с семнадцатью малышами, могу рассказать во всех подробностях, но вряд ли эти правила подойдут для щенков. Эти золотые ретриверы славятся тем, что жуют все подряд.

— Очень остроумно.

— Щенков всегда можно раздать раньше, чем они станут головной болью.

— Кэтрин!

— И газеты намного дешевле памперсов, правда, они кромсают их на мелкие кусочки, но у вас ведь нет проблем с веником и совком?

— Кажется, вы испытываете какое-то извращенное удовольствие от всей ситуации. Я прав, Кэт?

Она рассмеялась.

— Абсолютно. Теперь у нашей громкоголосой Хилари появились соперники: шесть воющих щенков, умоляющих об утренней прогулке. Соседи сойдут с ума от восторга. Я просто сгораю от нетерпения увидеть, как босой и невыспавшийся Таннер выскакивает на лужайку и пытается удержать шестерых щенков, лезущих куда ни попадя.

Таннер помотал головой, стряхивая усталость, и прошел в комнату. Сев на диван, он пожаловался:

— Я сегодня ни минуты не сидел за рабочим столом. То подкладывал Молли еды, то проверял, не слишком ли убавил температуру обогревателя, то искал старое одеяло, чтобы устроить малышам постель. Но самое паршивое то, что через две недели мне надо ехать на стройку. Ума не приложу, что делать…

— Да не волнуйтесь вы так. Мы с Майклом приглядим за вашим выводком.