class="v">Аваны, Фарфара струя

Иссякла ль, что ты здесь, со мною?

О тайна, мерзкая вдвойне,

Пес ненавистный, прочь отсюда!

Ты пробуждаешь с жаждой чуда

Все мысли скотские во мне.

Ты называешь веру нишей,

Ты вносишь чувственность в мой дом,

И Аттис с поднятым ножом

Меня, смущенного, был чище.

Злой Сфинкс! Злой Сфинкс! Уже с веслом

Старик Харон стоит в надежде

И ждет, но ты плыви с ним прежде,

А я останусь пред крестом,

Где слезы льются незаметно

Из утомленных скорбью глаз,

Они оплакивают нас

И всех оплакивают тщетно.

Стихотворения в прозе

Художник

Был вечер, и вот в душу его желание вошло создать изображение Радости, пребывающей одно мгновение. И он в мир пошел присмотреть бронзу. Только о бронзе мог он думать.

Но вся бронза во всем мире исчезла, и вот во всем мире не было литейной бронзы, кроме только бронзы в изваянии Печали, длящейся вовеки.

Это же изваяние он сам своими руками создал и поставил его на могиле той, кого он любил. На могиле усопшей, которую любил он больше всех, поставил он это изваяние своей работы, чтобы оно служило знаком любви, которая не умирает, и символом печали, которая длится вовеки. И вот во всем мире не было иной бронзы, кроме бронзы этого изваяния.

И взял он изваяние, которое он создал, и ввергнул его в большую печь, и пламени предал его.

И вот из бронзы в изваянии Печали, длящейся вовеки, он создал изваяние Радости, пребывающей одно мгновение.

Творящий благо

Была ночь и Он был одинок.

И Он увидал издалека город, обнесенный стенами, и пошел Он к тому городу.

И, когда Он подошел близко, Он услышал в городе топот радостных ног, и смех веселящихся уст, и громкий рокот бесчисленных лютен. И Он постучался в ворота, и некто из привратников впустил Его.

И Он увидел дом, построенный из мрамора, и впереди его прекрасные мраморные столпы. Были столпы увиты цветочными вязями, и внутри дома и перед ним горели факелы из кедра. И Он вошел в дом.

И когда Он прошел через палату из халцедона и через палату из яшмы, и вступил в палату пиршеств, и Он увидел возлежащего на ложе из морского пурпура, и волосы возлежащего были увенчаны алыми розами, и уста его рдели от вина.

И Он подошел к нему, и коснулся его плеча, и спросил:

– Зачем так проводишь ты время?

И юноша обратился к нему, и узнал Его, отвечая, сказал:

– Я был прокаженным и Ты исцелил меня. Что же мне делать ныне?

И Он вышел из дома и шел по улицам.

И вскоре увидел Он женщину, у которой лицо и одежды были ярко раскрашены и обувь была в жемчугах. И за нею поодаль шел, как за охотником пес, юноша в двухцветном плаще. Лицо женщины было подобно прекрасному лицу кумира, и глаза юноши пылали страстью.

И Он поспешил за ними, и коснулся руки этого юноши, и спросил его:

– Зачем ты смотришь так на эту женщину?

И юноша обратился к нему, назвал Его и сказал:

– Я был слепым, и Ты даровал мне зрение. На что же мне еще смотреть?

И Он поспешил вперед, и коснулся ярко раскрашенных одежд этой женщины, и сказал ей:

– Или нет перед тобою иных путей, чтобы ходить за ним, кроме пути греха?

И женщина обратилась к Нему, узнала Его и засмеялась, и сказала:

– Но Ты отпустил мне грехи мои, и путь мой – путь радости.

И Он вышел из города.

И, когда Он выходил из города, Он увидел сидящего у дороги юношу, который плакал.

И Он приблизился к нему и коснулся его длинных кудрей, и спросил его:

– О чем ты плачешь?

И юноша поднял взоры и узнал Его и, отвечая, сказал:

– Я был мертв и Ты воскресил меня! Что же я могу делать, как не плакать!

Поклонник

Когда умер Нарцисс, разлившийся ручей его радости превратился из чаши сладких вод в чашу соленых слез, и Ореады[13] пришли, плача, из лесов, чтобы петь над ручьем и тем подать ему отраду.

И, когда они увидели, что ручей превратился из чаши сладких вод в чашу соленых слез, они распустили свои зеленые косы, и восклицали над ручьем, и говорили:

– Мы не дивимся твоей печали о Нарциссе – так прекрасен был он.

– Разве был Нарцисс прекрасен? – спросил ручей.

– Кто может знать это лучше тебя? – отвечали Ореады. – Он проходил мимо нас, к тебе же стремился, и лежал на твоих берегах, и смотрел на тебя, и в зеркале твоих вод видел зеркало своей красоты.

И ручей отвечал:

– Нарцисс любим был мною за то, что он лежал на моих берегах, и смотрел на меня, и зеркало его очей было всегда зеркалом моей красоты.

Учитель

Когда тьма покрыла землю, Иосиф Аримафейский[14], держа в руке сосновый факел, сошел с холма в долину. Он шел к себе домой.

И увидел он коленопреклоненного на жестких камнях Долины Отчаяния юношу, который был наг и плакал. Цвет его волос был подобен меду, и его тело было, как белый цветок, но он изранил свое тело шипами и вместо короны покрыл свои волосы пеплом.

И тот, у кого было большое имение, сказал юноше, который был наг и плакал:

– Я не дивлюсь, что печаль твоя так велика, ибо, истинно, он был праведник.

И юноша отвечал:

– Это не о нем проливаю я слезы, но о себе самом. И я претворял воду в вино, и я исцелял прокаженных, и я возвращал зрение слепым. Я ходил по водам и из живущих в пещерах я изгонял бесов. И я насыщал голодных в пустыне, где не было пищи, и я воздвигал мертвых из их тесных обителей, и по моему повелению на глазах у великого множества людей иссохла бесплодная смоковница. Все, что творил этот человек, творил и я. И все же меня не распяли.

Чертог Суда

И вот было молчание в Чертоге Суда, и Человек наг предстал перед Богом.

И Бог открыл Книгу Жизни этого