– Да ну, какие проблемы? Енисей рядом, ручьёв, родников, озёр, речушек разных полно.

– В общем, здесь с этим проблемы. Чистая вода только в жилых секторах и в особых местах, о которых не каждый знает. Поэтому воду экономим, пьём по команде, мелкими глотками. Это не потому, что жалко, просто впереди долгий путь. Кончится вода, придётся брать местную, обеззараживать, чистить, это целое дело… А вкус у неё будет такой, что в рот не возьмёшь.

– Понял, – послушно кивнул Вадим и упрятал флягу в мешок.

И вроде бы всё было сказано правильно и по делу, но нетипичная для Мусаева ворчливая интонация выдавала смятение и нежелание идти к пресловутому колодцу. Сержант словно бы не на Вадима ворчал, а ругал себя: «Вот дурак-то, и зачем сказал про этот колодец, будь он неладен…»

Собрались, пошли в левый угол.

– Сюда?

– Да…

Это был даже не тоннель, если сравнивать с теми полостями, по которым группа перемещалась ранее, а именно «ходок» по шахтёрской терминологии.

Сержант так и сказал: «вон тот ходок». Просто узкая нора в человеческий рост, вырубленная в породе, и, что примечательно, совершенно не заросшая лесом. Чистая каменная стенка, без единой проплешины – норма для пещер без света в том мире, откуда изъяли Вадима, и своего рода аномалия среди здешних бесхозных ландшафтов, повсеместно заросших зелёным ковром.

По контрасту с микроклиматом обжитых лесом тоннелей здесь было непривычно сухо, а уже ставший естественным и обыденным травяной аромат сменился режущим нос запахом, похожим на горелую машинную отработку.

– Как-то тут… лысо… – растерянно заметил идущий впереди Олег. – Ильдар, это нормально?

– Не знаю, – пробурчал Мусаев, встревоженно принюхиваясь. – Смотрите в оба, слушайте внимательно…

Настроение сержанта быстро передалось всем членам команды, кроме Панина. Шли тихонько, чуть ли не на цыпочках, чутко прислушиваясь и зачем-то даже принюхиваясь.

С Вадима, словно бы по щелчку мастера-гипнотизёра, разом слетела расслабленность и беспечность, и нехорошо заныло под ложечкой, как бывает в предвкушении неведомой опасности, про которую сообщили, что она существует в природе, но забыли уточнить, где именно, как выглядит и в какой момент следует ожидать близкого знакомства.

Спокойно… Может, просто действие транквилизатора кончилось. А вообще, странный какой-то этот лысый ходок. И запах тут странный…

Судя по некоторым признакам, Олег и Витя испытывали примерно то же самое.

Один только Панин излучал всепобеждающий оптимизм и возбуждённо сопел в предвкушении судьбоносного открытия. Он пытался даже тихонько мурлыкать какую-то бравурную мелодию, однако этот приступ восторга Мусаев тут же пресёк – возмущённо кашлянул в формате «Лёша, ты совсем припух, или как?!»

Минут через десять впереди показалась основательная горка осыпавшейся со свода породы.

– О! – как будто бы даже обрадовался Мусаев. – Похоже, завал.

Увы (хотя для кого как!), полноценного завала не получилось. Всего лишь баррикада из крупных кусков породы, высотой метра в полтора.

В своде над баррикадой была приличная выемка, так что Олег без проблем перелез на ту сторону и сообщил:

– Чисто!

Преодолели баррикаду, пошли дальше.

Через пару сотен метров вышли в невысокую продолговатую пещеру, вытянутую несколько наискосок влево от входа.

Прямо и направо убегали ещё два узких ходка, а слева, в самом конце пещеры, виднелась воронка.

Приличная такая воронка, диаметром метра три, от стенки до стенки.

– Это оно? – затаив дыхание, спросил Панин.

– Угу… – буркнул Мусаев. – Вот он, колодец…

От входа к воронке шёл небольшой уклон, и Вадиму почему-то показалось, что ещё несколько шагов, и группа в полном составе покатится, как по скользкому льду, и упадёт в эту зияющую тьмой дыру.

Нет, никаких оснований для столь странных ощущений не было: дно пещеры каменное, шероховатое, сцепление отличное, да и уклон минимальный, но…

Но вот возникло такое ощущение, и всё тут.

И не у одного Вадима.

– Стоять, – скомандовал Мусаев, ухватив за руку направившегося было к воронке Панина. – Ни шагу дальше.

– А то что? – удивился Панин.

– А то булькнешь туда, и всё…

– И что теперь?

– Ничего. Смотрите. Слушайте.

Постояли у входа, направив лучи двух фонарей в конец пещеры, посмотрели, послушали…

Со стороны воронки чувствовалось заметное движение воздуха, можно даже сказать, что это был лёгкий ветерок, насыщенный тем самым ароматом, похожим на горелую отработку.

Помимо движения воздуха, из воронки доносился негромкий шумовой фон, состоящий из множества разных звуков неопределённого характера. Порой из этого фона выделялись звуки, до дрожи похожие на мучительный стон.

– Слышите? – прошептал Мусаев.

– Стонет кто-то? – предположил Олег.

– Акустический эффект, – уверенно заявил Панин. – Если отверстие в самом деле насквозь до Тринадцатого, при прохождении воздушного потока через такое расстояние столько всего наберётся, что…

Из воронки раздался басовитый звериный рёв, низкий, злобный, многообещающий…

– О! Тоже эффект? – шёпотом спросил Витя.

– Вне всякого сомнения, – заверил Панин в полный голос. – Ну что, я пойду, гляну…

– Стоять! – решительно приказал Мусаев.

– А, понял, понял – надо фалом обвязаться! – Панин торопливо вытряхнул из мешка моток репшнура. – Сейчас, один момент…

– Ты туда не пойдёшь, – заявил Мусаев, выдёргивая шнур из рук учёного.

– Не понял?! – по-детски обиделся Панин. – Что за маразм, Ильдар? На старости лет совсем из ума выжил?!

– Я сказал – нет.

– За каким чёртом тогда мы сюда топали, время зря тратили? Ильдар, ну не будь же ты таким занудой!

– Я тебе колодец показал? Показал. Теперь ты знаешь, что это не сказки. А к краю подходить не дам: вдруг засосёт.

– С чего бы это меня туда засосало?

– Ну, мало ли… В общем, ты туда не пойдёшь. Кто угодно, только не ты.

– А-а, вон оно что! – ядовито осклабился Панин. – Я же ведь такой, весь из себя важный и ценный для Человечества экземпляр! Ты за меня отвечаешь и всё такое, да?

– Да, Лёша, да! И не будь ребёнком, нечего там смотреть. Я тебе и так расскажу, без просмотра: воронка примерно тридцать градусов, с метр, дальше ровный гадкий ствол, и больше – ничего. Ни-че-го. Что там смотреть-то?

– То есть сам ты к краю подходил и смотрел, да?