— Иди лови свою принцессу, пока она на этих убийственных шпильках ступени не пересчитала, а я погнал жрать свой комбикорм из пластикового контейнера.

— Не прибедняйся, мученик. Мы в одном ресторане заказы делаем.

Камиль салютует моей бывшей жене, а потом, специально чтобы смутить ее, шлет Даше воздушный поцелуй. Он сваливает, а меня по инерции толкает вперед, чтобы помочь карамельке спуститься к нам, простым смертным.

Я протягиваю Даше руку, на что получаю лишь недовольный фырк.

— Не глупи, — качаю головой немного снисходительно. — Ты же не хочешь сломать одну из своих обалденных ножек?

Молчит. И ладонь мне свою не дает.

Дашка строит из себя независимую серьезную леди, даже не улыбается, но в итоге у нее действительно путаются в длинном подоле ноги. Она летит вперед под собственный короткий сдавленный визг.

Летит и оказывается в моих руках, когда я легко подхватываю ее за талию и аккуратно ставлю перед собой, продолжив поддерживать на всякий случай.

— Спасибо…

Ну надо же, голосок прорезался.

— Пожалуйста, упрямица. Няню ты, надеюсь, не замучила до нервного тика, пока я машину прогревал? — заправляю волосы за маленькое ушко, смотрю на губы, которые прямо сейчас хочется поцеловать.

— Ничего я ей не сделала. Хорошая девушка, умеет обращаться с детьми, — бурчит Даша, внимательно наблюдая за моей рукой.

— Да что ты? Думаешь, я бы оставил дочь с какой-нибудь проходимкой с липовыми дипломом и рекомендациями? У Есении будет все только самое лучшее.

— Мне нужно было самой убедиться, — она закусывает губу, сверля меня своими блестящими кристаллами.

— Поцеловать тебя хочу, Дашка, — наклоняю голову. С ее каблуками разница в росте у нас не такая большая, но моя бывшая жена все равно ниже.

Разрешит? Или я все-таки получу по морде сегодня?

Даша вцепляется мне в лацканы пиджака и как-то умудряется поскользнуться на ровном месте. Естественно ни о каком поцелуе больше не идет и речи, момент упущен.

Я помогаю ей забраться в машину, слежу, чтобы дверца не прищемила подол. Она ведь не скажет, если неудобно будет.

Кажется, она вообще больше ничего не хочет мне говорить, а акция перед домом была разовой. Теперь снова будем играть в молчанку.

— Загляни в бардачок, — отвлекаюсь от пустой дороги на пару секунд, бегло глянув на худые коленки, которые показались из выреза вечернего платья.

А где заканчивается разрез? Что-то, когда Даша стояла, я вообще его не заметил.

Бывшая жена быстро находит свой паспорт в мягкой сверкающей обложке с единорогом и пролистывает его.

Хмурится, повторяет всю процедуру и лишь в этот раз останавливается на свеженьком штампе.

— Это что такое?!

— Там еще где-то должна быть коробочка с двумя кольцами. Примерь, Даш, — отвечаю так, будто не услышал ее возмущенного вопроса.

Когда перед своим уходом Дашка выдала мне всю правду на блюдечке, она и кольца в меня швырнула. А я потом в один из дней по пути в город швырнул их куда-то в поле. Так и пришлось недавно в магазине вспоминать на глаз размер, потому что никаких подсказок не осталось.

— Что это значит, Антон?

— Мы теперь женаты. Ты ведь сама мне паспорт отдала, решив при этом не разговаривать. Я хотел сказать, но общаться на такую тему с твоей спиной было бы странно.

— Но у тебя же есть… Была невеста.

— Была. Сейчас у меня есть жена. Что-то смущает, Даш?

— Ничего, — буркает и отворачивается к окну.

После пары минут демонстративного игнорирования женское любопытство все-таки берет верх, и Даша снова лезет в бардачок. Откидывает верхнюю крышку на коробочке и долго разглядывает мою попытку впечатлить ее.

Я не стал покупать первые попавшиеся кольца. Мне хотелось, чтобы они понравились Даше, поэтому в ювелирном я провел не меньше времени, чем в первый раз.

Может, даже больше. Проторчал там около часа, надоев, наверное, всем консультантам.

— Одно из них тебе? — пытаясь скрыть улыбку, поддевает меня Дашка.

— Я их даже на мизинец не натяну. Мое в кармане.

Бывшая нынешняя жена, на удивление без споров и истерик, достает колечки, и уже через пару секунд они оба оказываются на ее аккуратном пальчике.

— Нравится? — во мне просыпается какой-то семнадцатилетний пацан.

— А разве тебе это важно? От моего ответа все равно ничего не зависит в этой ситуации, ты в любом случае заставишь меня носить их.

Кусачая какая.

— Сегодня на юбилее одного крупного бизнесмена будет мой потенциальный партнер из Австрии. Твоя задача улыбаться и во всем соглашаться со своим мужем. Желательно еще не смотреть на меня как на врага народа, но это уж как получится.

— То есть я играю роль бесплатного приложения к мужчине? Молчать и улыбаться, я поняла.

А я понял, на что намекает Даша.

В начале наших отношениях, когда я в первый раз пригласил ее на какое-то похожее глобальное мероприятие, моя бывшая жена молча выслушивала задевающие ее комментарии от посторонних людей, которые лезли вообще не в свое дело, потому что не хотела, чтобы мне было стыдно за нее.

После всего Даша мертвецки тихим голосом попросила отвезти ее домой и, по-моему, решила больше никогда не отвечать на мои звонки.

Из машины я ее не выпустил, пока не услышал внятного объяснения происходящего.

В следующий раз Даша уже спокойно кусала в ответ и не боялась за мою реакцию.

— Я постараюсь оградить тебя от всех возможных конфликтов, но сегодня действительно лучше никуда не встревать. Ты же выше всех этих куриц, — глажу ее «по шерстке». — Пусть себе слюной разбрасываются сколько влезет.

Коробочка в ее руках хлопает, как и дверца бардачка.

— Даш? Все нормально?

— Я молчу, как ты и просил. Вживаюсь в роль.

Когда на ступенях я кладу руку Даше на талию, она дергается и изворачивается. Видимо по инерции хочет избежать моих прикосновений.

Но она быстро сглатывает свои революционные настроения в отношении меня и даже вкладывает спокойно руку в подставленный локоть.

После получаса проведенного за разговорами со знакомыми из той же отрасли Даша высверливает взглядом дырку на моей щеке и, когда я наконец-то замечаю это, шепчет мне о том, что хочет отойти «припудрить носик».

— Ты ведь не сбежишь? — улыбаюсь, отпустив ее руку.

— Меня посещали такие мысли, но паспорт, к сожалению, остался в твоей машине.

Радует, что язвить она не разучилась. Иначе все складывалось бы совсем плачевно.