– М?

– Монти! Земля вызывает Монти.

– Что?

– Помнишь меня? Это я, твоя жена. Лежу рядом с тобой, на пляже. Намажешь меня кремом для загара?

– Черт, прости меня. Я замечтался.

– О длинных загорелых ногах?

– Да.

– Вот говнюк.

– О твоих длинных загорелых ногах.

– Ага, конечно.

– Клянусь!

– Клясться плохо, мистер Монтгомери Бьюфорд Джоунс-младший.

Он обнял ее руку.

– Я думал о том, как мы встретились.

Бекки поморщилась.

– Надо же. И как? Я вот не помню. По-моему, ты был со мной всегда. Как родовой дефект, что ли.

– Ну, пластическую хирургию никто не отменял.

– После тебя останется слишком большой шрам.

– Ты мне льстишь.

– Ты что, правда думал о моих ногах?

– Да.

– А о ногах других женщин когда-нибудь думал?

– Не дай бог!

– Ой, Монти, брось.

– Ну… иногда?

– А о чем-то большем чем ноги?

– Иногда.

– Засранец!

– Да, я такой.

– Так и знай – я фантазирую о Джиме Керри, когда ты не видишь. Одной мысли об этом гуттаперчевом человечке мне хватает, чтобы кончать кипятком.

– Звучит мило!

– Зуб даю, Монти, так и есть.

– Прямо в гостиной, да?

– Да! Прямо на софе.

– Господи, вот откуда этот запах, а я думал, нам кот подушки метит.

– Ах ты… засранец.

– Да, я бываю засранцем!

– Ты всегда такой. Немедленно намажь меня кремом.

– Как тебе… вот так?

– Ммм…

– Бекки?

– Да?

– Где то черное бикини?

– Дома.

– Ты в него еще влезаешь?

– Пощечину бы тебе влепить, Монтгомери Бьюфорд. Ты же знаешь, что влезаю. За все время я поправилась от силы на два-три фунта, на фигуре это не могло сказаться. Или ты не заметил?

– Заметил.

– Готова поспорить, ты даже не смотришь на меня.

– Смотрю! Почему ты не надела его сегодня?

– Не носила его несколько лет кряду.

– Почему?

– Ну… стала немного старомодной.

– Ты такой не была, когда я тебя в нем увидал. Бог мой, там простора для фантазии вообще не оставалось!

– Тогда я просто много чего покупала в порыве. Так он ко мне и пришел.

– М-да, звучит не очень раскрепощенно.

– Быть может, но так и есть.

– И все же, почему бы не надеть его сейчас?

– А что, этот мой наряд плохо смотрится?

– Слишком закрытый.

– У тебя шовинистический рецидив, Монтгомери Бьюфорд.

– Определенно.

– Что скажут твои дружки-либералы?

– Что-то в духе «могу я посмотреть на задницу твоей жены», наверное.

– Ох, Монти…

– Я не прикалываюсь. Ты видела их жен? Настоящий косяк белуг. Кроме того, я что, евнух? Мне нравится, как ты в нем выглядишь.

– Уломал, я надену его специально для тебя в следующий раз, когда мы пойдем на пляж.

– Уверен, ты забудешь.

– Ты невыносим.

– Можешь надеть его сегодня вечером дома. И тогда убьешь двух зайцев разом: сразишь меня наповал и не будешь сушить весь этот песок.

– Сушить песок? С чего бы?

– Все здешние мужланы слюной бы изошли, если бы увидели тебя в той штуке.

– Сейчас получишь по носу.

– Может, лучше поцелуешь?

– Можно и поцеловать.

– Отлично. По-французски?

– Монти, может, прибережешь свой пыл до дома?

– Непременно сохраню.

– Вот и славно. Намажь меня все-таки кремом.

Он подчинился, то и дело забегая пальцами на грудь, что едва выступала по бокам.

– Перестань, Монти!

– Ладно-ладно.

– Как тебе не стыдно. Монти, слушай…

– Да?

– Мы никогда не позволим ничему встать между нами, правда?

– А что может встать между нами?

– Никогда, правда?

– Эй, ты чего?

– Просто ответь мне.

– Не могу представить, что между нами что-то вдруг встанет.

– Обещай мне. Ничто нас не разделит. Какие бы беды на нашу долю не выпали – мы будем вместе и заодно.

– Никаких бед. Через несколько лет будем вовсю возиться с детьми, пока не вырастут. И тихо-мирно умрем в постели лет эдак в сто шесть, пробуя позу «шестьдесят девять».

– Будь серьезным хотя бы раз и пообещай.

– Хорошо, милая. Я обещаю. Какая бы беда ни стряслась – ничто, никто, никогда не встанет между нами. Можешь вышить эти слова на платке и хранить у сердца.

2

Позднее в тот же день, вернувшись домой, Бекки надела бикини для Монтгомери. И не было ничего удивительного, что две крохотные тряпочки на ней не задержались. Они занимались любовью до конца дня – долго, томно, не торопясь, и ни единое горе пока не маячило на горизонте. Бекки решила, что тот день был лучшим в ее жизни.

По милости солнца, моря и воспоминаний они вновь обрели любовь, и лето продолжалось, взывая к старым временам и не ведая, что таится в будущем.

А где-то во тьме, сокрытые до поры, тикали зловещие Часы Грядущих Бед.

1

Из газеты «Гэлвистон Ньюс»,

выпуск от 22 мая, стр. 1

2

Из дневника Брайана Блэквуда,