Однако этого было недостаточно. Я должен был удостовериться, что его потребности услышаны другой стороной. Поэтому я поинтересовался, захочет ли кто-нибудь из другого племени повторить то, что сказал вождь из первого племени. Я посмотрел через стол на мусульманских вождей и спросил:

– Не мог бы кто-нибудь из вас сказать мне, что, по словам этого вождя, ему нужно?

И один из них закричал:

– Зачем ты убил моего сына?

Тогда я сказал вождю со второй стороны:

– Вождь, мы с этим обязательно разберемся. А пока не могли бы вы рассказать мне, каковы чувства и потребности этого вождя?

Конечно, он не мог этого сделать. Он был так занят осуждением другой стороны, что не мог расслышать чувства и потребности, которые я помогал им сформулировать.

Я сказал ему:

– Вождь, я вижу чувство другого вождя, и это чувство – гнев, сильный гнев, потому что он говорит, что ему нужно, чтобы конфликты, какими бы они ни были, разрешались любыми способами, кроме насилия, и чтобы каждый мог почувствовать себя в безопасности. Не могли бы вы просто повторить это, вождь, чтобы я удостоверился в том, что мы общаемся?

Он по-прежнему не мог этого сделать. Мне пришлось повторить сообщение еще как минимум два раза, прежде чем он услышал, что чувствовал другой вождь и каковы были его потребности. Наконец он смог это повторить.

Затем я помог другим вождям выразить свои потребности. Я попросил их:

– Теперь, когда вы услышали, что нужно другой стороне, я хочу, чтобы вы рассказали мне о своих потребностях.

И один из вождей повторил вынесенное ранее суждение, сказав:

– Они долгое время пытались над нами господствовать, и мы больше не хотим с этим мириться.

Я снова перевел это суждение в потребности, которые, на мой взгляд, лежали в его основе, спросив:

– Вы расстроены, потому что остро нуждаетесь в равенстве внутри вашего сообщества?

И он сказал:

– Да.

Я повернулся к представителю другого племени и спросил:

– Не могли бы вы повторить это, чтобы я убедился в том, что мы на самом деле общаемся?

Сначала они не могли этого сделать. Мне пришлось повторить по крайней мере еще два раза, прежде чем они смогли увидеть, что другая сторона испытывает гнев, связанный с потребностью в равенстве, и эта потребность не удовлетворяется.

Потребовалось около часа, чтобы каждая из сторон объяснила свои потребности и услышала потребности других, все потому, что они очень много кричали и продолжали ругаться друг с другом. Однако после того, как обе стороны услышали потребности друг друга, один из вождей встал и заявил:

– Маршалл, мы не можем научиться этому за один день. Но если мы можем разговаривать таким образом, это значит, что нам не нужно убивать друг друга.

Через час или около того он понял, что если мы сумеем просто сказать, в чем заключаются наши потребности, не прибегая к образу врага, то сможем разрешить конфликт мирным путем.

Я обратился к этому вождю:

– Я рад, что вы так быстро это заметили. Мы хотели предложить вам научить людей из обоих племен использовать ненасильственное общение в случае возникновения других конфликтов. Однако сегодня я здесь, чтобы урегулировать конфликты; я здесь не ради того, чтобы учить вас чему-либо. И да, вы правы. Этому невозможно научиться за один день.

Тогда он сказал мне:

– Я хочу стать одним из тех, кого этому обучат.

Несколько человек из собравшихся тоже вызвались пройти обучение. Они смогли понять, что, если мы будем знать, как входить в контакт с человеком через его потребности, нам не понадобится оружие для разрешения конфликтов.

Меня часто спрашивают, как использовать ННО в борьбе с терроризмом. Для начала необходимо избавиться от образов террористов и борцов за свободу. Пока мы думаем о другой стороне как о террористах, а о себе как о борцах за свободу, мы сами являемся частью этой проблемы. Затем нужно проявить эмпатию к тому, что было живо в этих людях, когда они делали то, что оказалось настолько пугающим и болезненным для нас, – и, наконец, понять, какие потребности они пытались удовлетворить тем, что они сделали.

Пока мы не сможем установить с этим эмпатический контакт, любые предпринятые нами действия, скорее всего, будут исходить из энергии, которая спровоцирует еще большее насилие.

Что касается людей, которые совершили то, что мы называем «терроризмом», я уверен, что за последние тридцать или более лет они по-разному пытались выразить свою боль. Но мы не отнеслись к ним с эмпатией, когда они выражали это в более мягкой форме, пытаясь сказать нам, насколько обидно им было от того, что некоторые из их самых сокровенных потребностей не были удовлетворены тем же способом, которым мы пытаемся удовлетворить наши экономические и военные потребности, – поэтому с каждым разом они становились все агрессивнее. В конце концов они настолько разозлились, что их гнев принял гораздо более ужасную форму.

Итак, первое, что нам необходимо сделать вместо того, чтобы думать об этих людях как о террористах, – это отнестись к ним с эмпатией. Многие люди слышат в этом одобрение терроризма, что будто это хорошо, что мы должны просто улыбнуться и вести себя так, словно убивать тысячи людей – это нормально.

Но это не так! После того как мы отнеслись к ним с эмпатией, нам необходимо прояснить, в чем заключается наша боль, какие из наших потребностей не были удовлетворены их действиями. И если мы установим такую связь с этими людьми, то сможем найти способ удовлетворить потребности друг друга мирным путем. Но если мы заклеймим их, назвав террористами, а затем постараемся наказать за то, что они таковыми являются, мы все прекрасно знаем, что из этого может получиться. Насилие порождает еще большее насилие.

Вот почему первое, что мы делаем с людьми, когда обучаем их работе с «бандами террористов», – показываем им, как выполнить необходимую работу с отчаянием: заглянуть в себя и справиться с собственной болью, которую мы испытываем в отношении этих группировок. Важно преобразовать все имеющиеся у вас образы врагов в понимание того, какие из ваших потребностей не удовлетворяются.

Затем мы показываем людям, что независимо от уровня социальных перемен – даже если вы пытаетесь справиться с большой бандой, такой как правительство или транснациональная корпорация, – в основном все сводится к конкретному моменту и определенному количеству. Изменение произойдет в тот момент, когда значительное количество людей в этой банде радикально поменяет свой взгляд на вещи, когда они поймут, что есть более эффективные способы удовлетворять свои потребности, чем продолжать вести себя таким же образом.