охватили сомнения, а взявшись за бронзовую ручку задвижки, я замерла в приступе панического паралича. Звонок брякнул еще раз, коротко, но настойчиво. У хозяина должны быть ключи, для миссис Хоуп слишком поздно. Может, это кто-то из знакомых или родственников Джеймса? Посетитель все ещё стоял за дверью, в ином случае я бы услышала его шаги и хруст гравия на дорожке. Если только он не ходил босиком и на цыпочках. Когда звонок залился в третий раз, мне стало стыдно. «Идиотка, — сказала я себе, — ты же находишься в нормальном цивилизованном городе, а не в детективном сериале». Хотя в последнем я уже не была уверена. Как назло, вдруг позабыла, как открывается чертова задвижка, дергала её дрожащими руками, пока наконец что-то там в ней не повернулось, и не раздался щелчок, знаменующий победу. Открыла дверь и увидела человека в пальто и шляпе.

— Здравствуйте, мэм.

— Здравствуйте… — пробормотала я, начисто забыв прочие английские слова.

— Позвольте мне войти, — сказал он, добавив что-то и доставая из кармана и показывая какой-то документ.

Я бесцельно уставилась на документ — чтобы прочитать, что там написано, мне нужны очки, а чтобы взять очки, нужно или закрыть дверь перед носом посетителя или впустить его. Или треснуть его по лбу зонтом, а назавтра быть задержанной полицией за нанесение травмы какой-то там степени тяжести гражданину Соединённого Королевства. Пока выбирала лучший вариант, посетитель, видимо, решив, что я прониклась его документом, убрал его в карман и продолжил свою речь.

— Старший инспектор полиции Нейтан.

— Вы инспектор полиции? — очнулась я.

Под ложечкой заныло сигналом ожидания горестной или ужасной вести.

— Что-то случилось?

— Я могу войти?

— Да, входите, пожалуйста, — сказала я, отступая, готовая к худшему, если к таковому можно подготовиться.

Инспектор кивнул и вошёл, заполнив собой маленькую прихожую, и я вдруг узнала его — это был тот самый тип в дурацкой шляпе и сером пальто, встретившийся вчера, когда я искала Даун Роуд, тот самый, что рявкнул на меня и ушёл разбираться с женщиной и лопатой. Инспектор снял шляпу и прошёл вслед за мной в гостиную. Он явно не помнил ту встречу на улице и свою грубость. И это было к лучшему, если на данный момент что-то вообще могло быть к лучшему.

— Старший инспектор Нейтан, — повторил он, приглаживая намечающуюся лысину, окаймлённую рыжеватыми волосами.

— Зверева… Анастасия Павловна, — ответила я, пытаясь унять дрожь, что началась с кончиков пальцев и волной распространялась по всему телу.

— Анаста-си-а Павловна… — повторил он. — Вы звонили по поводу исчезновения Джеймса Монтгомери, мне передали. Я оказался практически рядом с этим домом и решил зайти выяснить, что произошло.

Старший инспектор смотрел на меня сычом, что не удивительно: зашёл после работы, дома ждут семья и ужин, а вместо этого приходится объясняться с какой-то иностранкой.

— Вы, как я понял, приехали из России?

— Да, я приехала к мистеру Монтгомери из России, а он… пропал. Вы нашли его?

— Собственно, до сих пор мы его и не искали. Стало быть, вы приехали к мистеру Монтгомери из России, — повторил он, словно записал в блокнот.

— Да, из России. К Джеймсу Монтгомери, а он куда-то пропал, и я очень волнуюсь, — повторила я.

— Как давно вы прибыли? — спросил он.

— Два дня назад, самолетом. Джеймс должен был встречать меня в аэропорту, в Гатвике, но не встретил.

— Не встретил, и вы не позвонили ему?

— Я пыталась звонить, но его телефон не отвечал, а потом у меня села батарея, и закончился кредит. Я не очень хорошо ориентируюсь в вашей стране, я здесь впервые.

— И как вы добрались до Гастингса?

— Обратилась в справочное и узнала, что можно доехать автобусом или поездом. Язык до Киева доведет, — машинально добавила я по-русски.

— Что вы сказали? Я не понял.

Не очень удачно, но попыталась объяснить смысл идиомы. Он кивнул, возможно, из вежливости, и продолжил расспросы.

— Его машины в гараже нет. Что, если он попал в аварию, когда ехал встречать меня?

— Откуда вы знаете, что машины нет?

— Я нашла ключ и открыла гараж.

— Понятно… Итак, вы приехали сюда…

Я рассказала, как вошла в пустой незапертый дом, как ночевала на вот этом самом диване.

— На этом? — переспросил он.

— На этом, — подтвердила я.

Рассказала, как утром пришла миссис Хоуп и удивилась, обнаружив меня в доме.

— То есть, экономка не знала, что вы должны приехать? — уточнил инспектор, разглядывая потрепанный блокнот, который вытащил из кармана пальто.

— Нет, насколько я поняла, не знала.

— Понятно, — кивнул он, поставив в блокноте какую-то закорючку.

Психологический приём работы с подозреваемым или свидетелем, решила я. Знаем мы эти ваши приёмы! Правда, к счастью, мое общение с министерством внутренних дел ограничивалось одним нелепым «арестом» в далеком 19… году и дачей показаний в качестве свидетеля поджога иномарки во дворе нашего дома в не столь далеком 20…

— Как вы познакомились с мистером Монтгомери?

— По интернету, через сайт знакомств.

— Вы встречались с ним?

— Да, он приезжал в Россию, в Питер… в Петербург, туристом.

Он неопределенно хмыкнул — то ли не одобрял подобный способ знакомства, то ли Россию, то ли вообще ничего не одобрял. Впрочем, его одобрения мне не требовалось, оно ничем не могло помочь.

— Если за завтрашний день ничего не разрешится, подъедете в участок. Если вам нужен переводчик, постараемся найти такового, но я подумал, что удобнее будет побеседовать в неформальной обстановке.

Он поднялся.

— Не расстраивайтесь, мэм. Пойдемте посмотрим гараж.

Я выдала ему ключ и показала выход на задний двор. Инспектор осмотрел пустой гараж, похмыкал и вернулся в дом.

— Я оставлю вам свою визитку, если что-то изменится или сильно не понравится, звоните мне.

— Что мне должно не понравиться? Куда уж хуже, мне и так все ужасно не нравится, ужасно, — пробормотала я в отчаянии.

С этими равнодушно-формальными словами он протянул мне листок, вырванный из блокнота, видимо, у старшего инспектора Нейтана это называлось «визиткой». Я столь же формально поблагодарила его и проводила до дверей. Он нахлобучил свою нелепую шляпу и ушел в темноту холодеющего вечера. Я задержалась у двери, наблюдая, как он садится в машину, что стояла напротив дома. Почему я не заметила её? Не услышала звук мотора?

Автомобиль, заурчав, удалился, а я осталась в компании со смятением чувств, истерической паникой и холодным ветром, который, коварно воспользовавшись темнотой, вновь разгулялся, теребя измученные деревья. От ветра я скрылась в доме, остальное пришлось забирать с собой. Мы — заключенные своих личных тюрем, из которых нет выхода — весь груз опыта, ошибок, горестей,