«Чье хуже, чье лучше?» Кого худо, с плеча голову прочь.

Богатырё́в сын вышел на улицу, подозвал свою лошадь и сунул записку ко своей матери Владимирке под седло. Конь поскакал домой. Прибежал, лягнул стену каменну, стена задрожала. Мать на колени упала, плачет, думат сын-от уж умер, а конь один вернулся. Слуги выбежали ловить коня, а он никого не пускат к себе. Тогда сама матушка вышла к нему. Она взяла во белы ручки записоцку и прочитала и узнала, что сын просит отцово богатырё́во платье. Она вынесла и привязала к седлу коню. Конь поскакал по чисту полю, добежал до богатырёва дома. Лягнул ногами и стены каменны задрожали. Вышел хозяин к коню. Велел слугам дать ему пшена, а сам развязал узел с платьем и оболокся.

Стали тут бога́тыри платье смотреть друг у дружки. У богатырё́ва сына пуговицы все золочёные, провел по пуговицам — все пу́говича заревели разным голосом. Бога́тыри с ног улетели. Он превысил всех платьем. Бога́тыри не хотят помириться. Тогды́ они сказали: «Давайте грамоты писать по животы да по домам».

Целу сутоцку писали у онного бога́тыря имущество, други́ сутоцки у другого, а на третий день поехали к богатырё́ву сыну. Срядились три бога́тыря и поехали. Едут день, едут другой, а на третий увидели из-за леса тёмного зарево огромное. Бога́тыри говорят: «Пожар начался». Подъехали, завидели: стоит дом большой, весь золотой, а и стены огнем зияют. Приехали к дому, вышла матушка Владимирка их встречать. Радуетца на сына, не наглядитца. Вынесла на стол всякого кушанья, угощает их.

Вот они стали описывать имущество. Писали, писали, целую неделю исписали. Не хватило ни бумаги, ни чернила, а имущества неописанного еще полным-полно.

Матушка Владимирка вышла в погреб и вынесла бра́тыну в семьдесят рожков. Из каждого рожка разные напивки бежат. Бога́тыри этому братыну не могли и чены дать. Не знают, как оченить.

И опеть по имуществу превысил их богатырё́в сын. Пришлось им помиритьца.

Елена Григорьевна Мяндина

Елена Григорьевна Мяндина — 52-летняя рыбачка из дер. Среднее Бугаево. Малограмотная. С интересом отнеслась к работе фольклорной экспедиции и очень охотно исполнила былину о бое Ильи Муромца с сыном и сводную былину, частично переданную в прозе, о подвигах Ильи Муромца. От нее же записан духовный стих об Агафоне (Егорий и Елисафия), три волшебные сказки и несколько лирических песен.

Елена Григорьевна хорошо владеет былинным стихом и стилистическими особенностями былины, что позволило записать от нее один из самых полных вариантов на сюжет «Илья Муромец и сын». Этому не противоречит запись от нее былины, в которой стих перемежается с прозаическим пересказом: для Е. Г. Мяндиной характерно стремление к целостному поэтическому представлению о всей жизни Ильи Муромца; она усиливает мотивировки поступков героя, детализирует описание эпизодов, упрощает повествование за счет разъяснений, что сопровождается заменой былинной формы пересказом. Сказительница конкретизирует и развивает описание столкновения Ильи Муромца с боярами и с князем, что дало ей возможность создать социально-острый вариант былины об Илье Муромце.

10

ИЛЬЯ МУРОМЕЦ И СЫН

От того от морюшка от синего,

От того от камешка от серого,

От той от мамки от Владимирки

Был у ей сын, маленький воробушек.

5 И стал он тоже поезжать от матушки,

Просится в чисто́ поле погулять.

Отпускает его мамка, наговаривает:

«Ты еси, мое чадо милое,

Не съезжайся ты со стары́м казаком Ильей Муромцем,

10 Он побьет тебя, молодёшенька».

(Он-то молодой был еще, пятнадцать лет ему было).

Взял Соко́лик палицу боё́вую,

На право́м плече у него сидит седой голубь,

На лево́м плече сидит сизый сокол,[63]

Впереди его бежит собака его верная.

15 И поехал он, простился с родной маменькой.

И выехал он во чисто́ поле.

Едет он по чисту полю,

По чисту полю, по раздольицу,

Едет он, забавляетца,

20 Вперед палицу помётывает,

На лету́ он палицу подхватывает

И палице он наговаривает:

«Нож ты мой булатный,

Стрелоцка моя калёная,

25 Палица моя боё́вая,

Не выдавайте меня во чисто́м поле,

Во чисто́м поле с неприятелем».

Поехал он прямо на заставу богатырскую.

А было в эту пору, во времецко,

30 Вышел стар казак да вон на улицу,

Вышел он на свою на башню на высокую,

Взял он трубоцку подзорную,

И смотрит он во все четыре стороны.

Под восточной стеной — горы снежные,

35 Под западной — пого́ды великие,

А под северной — горы льденистые.

А с южной стороны он заметил

Во чистом поле неприятеля,

Неприятеля да ма́ла юноша.

40 Едет маленький да забавляетца,

Небылыми речами похваляетца,

Говорит он, изрецает таково́ слово́:

«Я заеду нынче в стольний Киев-град,

Святы́ иконы я сповы́калю,

45 Старо́го казака возьму во конюхи,

Всю заставу его сповы́убиваю».

Едет, просит споединщика.

Зашел стар казак Илья Муромец:

«Ну, ребята, — говорит он, — кого послать нынче нам?

50 Алешеньку рода поповского — не умеет он съехатьца

С Добрынюшкой[64] во чисто́м поли́,

Потерят он свою буйну голову;

Послать Добрынюшку роду богатого,

Так Добрынюшка роду богатого,

55 Не умеет он съехатца во чисто́м поли́;

И послать мне Васильюшка роду християнского».[65]

Вот собрали они Василия,

Посадили его на добра́ коня,

Посадили в седёлешко зерка́льное,

60 Дали ему тугой лук, нож булатный, копьё долгометное.

И видели — мо́лодец в стремена вступил,

А не видели, как на коня вскочил.

Видели в поли не пыль стоит,

Курева́ стоит да дым столбом вали́т.

65 Наехали молодцы во чисто́м поле:

«Што едешь, ворона распугана,

Нас, сорок бога́тырей, ницем зовешь,

Всю нашу заставу, молодец, под ноги стоптал».

Нагони́л Васильюшку с добры́м конем,

70 Схватил Васильюшка за желты́ кудри,

Вытащил его из седёлышка зеркального,

На одну уко́лку дал тя́пушек,

На другую посадил ала́бушек,

И посадил обратно на того коня,

75 Отправил Васильюшка со выслугой.

Поехал Васильюшка, не может сидеть на кони,

Едет Василий не по-старому,