Врачи, учителя, носилки, ученики – все проплывало перед глазами Эйлин, но в голове отпечатались красные глаза Эммы и ровный порез на ее шее. Эйлин так и стояла, оцепенев от ужаса, она не могла пошевелить даже мизинчиком на руке. Учащиеся с презрением смотрели на труп, который погружали на носилки.

«Почему они так спокойны? Как будто это обычное дело в Серпентесе!» Перед лицом Эйлин кто-то щелкнул пальцами, выдергивая ее из размышлений.

– Ты как? – Мейсон был встревожен.

Рядом с ним стояла Трикс и пихала воду с успокоительными, предлагая присесть. Эйлин видела их как будто в замедленной съемке. Казалось, что сама смерть с косой пришла за душой Эммы и остановила время своим присутствием.

– Я… – Голоса не было, во рту пересохло.

– Пошли, надо увести тебя отсюда. – Мейсон взял ее за локоть и повел из зала.

Когда они вышли на улицу, Эйлин стало легче. Прохладный воздух ударил в лицо, отгоняя дурные мысли и красные глаза Эммы.

– Твой первый труп? – спросил Мейсон.

– Да…

Он говорил холодно, а в глазах читалась пустота. Наверняка он уже видел смерть и знал ее очень хорошо, чуть ли не лично.

– Серпентес теперь закроют? – Эйлин нахмурилась.

– Из-за Эммы? Нет, конечно! – возмутилась Трикс. – Почему из-за этой ненормальной должны страдать все?

Эйлин удивилась такой реакции, да и поведение всех было слишком спокойным. Ребята дошли до своего корпуса. Мейсон даже не смотрел в сторону Эйлин, просто шагал рядом, глядя вперед. Остановившись, он кивнул Трикс и развернулся, собираясь уйти.

– Мейсон… – Эйлин окликнула его, сама не зная зачем.

Он остановился.

– Спасибо… – неуверенно добавила она.

Мейсон не ответил. Он возобновил шаг, пока мрак не поглотил его полностью. Трикс взяла Эйлин под руку и потащила домой.

«Дура! Дура! Дура…» – Мейсон продолжал повторять одно и то же.

Он дошел до спортивной площадки и сел на идеально постриженный, но мокрый газон. В голове мелькало много образов: бабушка, дачный дом, пожар, светловолосая девушка, ее улыбка и… Эйлин.

«Тебе нельзя! Ты не должен!»

Мейсон принялся бить себя кулаком по лбу. Он пытался выгнать поток мыслей из своей головы, чтобы образы, терзающие его душу, пропали раз и навсегда. Мейсон устал от этих мучений. Зачем ее приняли в эту школу? Зачем они встретились тем утром, а потом на рассвете?

«Дурак! Кретин! Как ты мог это допустить?» Он достал из кармана пачку сигарет.

Руки, которые и без того тряслись, на холоде и вовсе переставали слушаться. Мейсон вытащил сигарету и минуту пытался прикурить от зажигалки. Когда, наконец, это удалось, легкие наполнились дымом. Выдохнув его, Мэйсон почувствовал облегчение.

– Простудишься, – послышался мужской голос.

«Это не Ник и не Дэн».

Мейсон наклонил голову и боковым зрением увидел черный костюм и белые волосы.

«Твою мать».

– Помощь нужна? – мягким голосом спросил Томас.

– Нужна, свали на хрен отсюда! – Мейсон сделал самую долгую затяжку в своей жизни.

– Какой ты недружелюбный.

– Слушай, чего тебе надо? – Он подскочил с земли, выкинув сигарету в центр поля.

Мейсон не знал, почему он так реагирует. Хотя нет, он все прекрасно понимал. Два платиновых взгляда столкнулись. Абсолютно разные парни с одинаковым цветом глаз.

– Завожу новые знакомства, – улыбнулся Том.

– Заводи их в другом месте!

– Я видел твой взгляд во время нашего танца с Эйлин…

У Мейсона зазвенело в ушах.

– У вас что-то было?

– Не неси бред. Я и новенькая? Глупости… Она не в моем вкусе, волосы стремные, глаза голубые… – Мейсон понял, что слишком много говорит, и прикусил язык.

– Я так и понял, ну, тогда меня ничего не останавливает. – Томас развернулся, чтобы уйти. – И да, Мейсон, чтобы рядом с ней я тебя больше не видел.

– А ты попробуй мне запретить. – Голос стал холодным, как сталь.

– Не хочу костюм марать, доброй ночи.

Томас удалился с поля. Мейсон продолжал стоять, выдыхая пар. Он злился. Но почему? Из-за Эйлин? Из-за этого напыщенного индюка и его крашеных волос?

«Не хочет он марать костюм. Пошел ты!»

Мейсон достал еще одну сигарету и закурил.

Эйлин плохо спала. Оставалось совсем мало времени до игры и еще меньше до того, как директор исключит кого-то из Серпентеса. К тому же не давала покоя Эмма с глубоким порезом на шее. Эйлин мотнула головой, чтобы отогнать мысли.

Трикс посапывала на своей кровати, Кларисса тоже. Вчерашний вечер выдался тяжелым, и Эйлин хотела провести утро спокойно, встречая рассвет. Ей надоели утренние лучи из окна, на этот раз ей хотелось увидеть солнце первее всех.

Одевшись и заварив себе кофе, она вышла на улицу. Стоял сентябрь, но утро встретило минусовой температурой. Эйлин не спеша побрела к своему любимому холмику и лавочке. Она не думала про Мейсона и про его угрозу. Ей просто хотелось отвлечься и провести свой утренний обряд.

До рассвета оставалось пять минут. Эйлин дошла до места встречи с солнцем. Оно оказалось пустым.

«Отлично!» – подумала она и устроилась с краю.

Взяв чашку обеими руками, она направила взгляд в сторону, где скоро должны были появиться лучи рассветного солнца. Перед глазами встала пелена, подступили слезы. Эйлин не помнила, когда плакала в последний раз, но вчерашняя ситуация выбила ее из колеи. Эйлин потеряла душевное равновесие, и эмоции дали сбой.

Первый луч солнца ударил в глаза, и по левой щеке потекла слеза. Кофе так и остался нетронутым. Эйлин никогда до этого не плакала на рассвете. Кто это вообще делает? Утро нужно встречать с улыбкой, а не с мокрыми глазами и пустотой в душе. Позади Эйлин услышала шаги. Она вытерла рукавом толстовки щеки и продолжила смотреть на горизонт.

«Мейсон. Почему-то мне больше не страшно с ним столкнуться, наоборот, я рада его видеть». Эйлин непроизвольно улыбнулась.

После вчерашнего случая она чувствовала себя в безопасности рядом с ним. Она не понимала до конца, почему он так странно себя ведет, но ей предстояло разгадать эту загадку.

– Доброе утро, Эли. – Грубый голос резанул по ушам.

«Рэй?» – Эйлин резко обернулась.

У него был болезненный вид, шрам на лице превратился в кровавую полосу. Рэйдел улыбался одним уголком рта и смотрел на Эйлин хищным взглядом. Стало не по себе.

– Рэй? Доброе утро. – Она поднялась со скамейки.

Рэйдел обошел лавочку и, плюхнувшись на нее, развалился.

– Как самочувствие перед важным решением директора? – Он не переставал улыбаться.

– Я не волнуюсь, если ты об этом. – Эйлин не спускала с него глаз.

– Какая