– Прости, – пробормотала я, обращаясь скорее к самой себе.

Мы, спотыкаясь, брели по задворкам и садам, карабкались по недавно расчищенным под строительство домов участкам земли, потом вышли к домам из жёлтого искусственного камня. Вскоре мы с трудом понимали, откуда и куда идём.

– Но мы уже проходили по этой дороге, – сказала я, вглядываясь в ряд одинаковых белых пластиковых парадных дверей. – Посмотри, я уверена, что мы дважды прошли мимо этого почтового ящика.

Я повалилась на землю рядом с ним. Смеркалось, и я увидела, как две вороны прилетели и уселись на телефонном проводе, как на насесте. С Айрин такое бывало? Падала ли она духом, оказавшись на краю цивилизации, наблюдая за тем, как птицы готовятся ко сну? Или же она покрепче завязывала шнурки башмаков и продолжала идти?

Дорогу перешла кошка.

Я не могла отделаться от мысли о том, что Айрин была выносливее, чем я.

Я окинула взглядом улицу, когда София села рядом. Не было видно ни души. В домах зажигались лампочки, за моей спиной гремел телевизор.

Солнце зашло быстро, и зажглись уличные фонари. Одиночество здесь ощущалось острее, чем где бы то ни было.

Я была голодна и чувствовала себя беспомощной.

Я всегда думала, что мои книги дают ответы на все вопросы, но это было не так. Никто из моих героев не мог подсказать мне решения, и София явно была не в восторге. Как она вздохнула, спрашивая меня, есть ли прачечные в Бристоле!

Глупо.

Глупо, глупо, глупо.

Похоже, я выглядела как идиотка. Но глупее всего было то, что я пообещала помочь Софии. Это было действительно тупо. И вот теперь мы здесь, неизвестно где, и нам нечего есть.

Оцарапав спину о почтовый ящик, я встала. Я могла бы заснуть прямо здесь и думала, что София уже спит.

Заморосил мелкий дождик, и я высунула язык, надеясь поймать капли воды.

Были ещё такие пустяки, как Пинхед и Вессон – «убийца» и безумная женщина с собакой и, возможно, с оружием. Когда я подумала об этом, стало не важно, убийца ли Пинхед, – Вессон точно владела оружием. Она – женщина такого сорта. Вероятно, она действительно убивает крохотным серебряным револьвером, который хранит в своём айподе, а потом заставляет каких-нибудь головорезов закатывать жертву в бетон. Предположительно, ей даже не нужно оружие, она может просто связать жертве руки за спиной и бросить в яму, чтобы женщина утонула.

Я представила, как падаю в жидкий бетон, и у меня подскочил адреналин, отчего я полностью очнулась и в панике стала глотать ртом воздух.

Мне следовало остаться в замке с Недом. На самом деле нам нужно было бы держаться вместе, нам всем нужно было остаться в замке, встретиться со старшим констеблем и всё объяснить мисс Сэкбатт. Наша затея изначально была обречена на провал. Дело не в том, что нас было трое, просто всё это было ошибкой. У нас не было настоящего плана, не было настоящих доказательств. Мы наслушались кучу историй, одни из которых были правдоподобны, другие – невероятны.

И все их нам рассказала София.

Что я знала о ней? На самом деле по правде?

Я знала, что она месяцами не разговаривала с мамой. Она переживала из-за этого, то есть это было похоже на правду, но это было ложью. Никого нельзя разлучить с матерью. Я знала, что за ней гонится Вессон, но ведь Вессон могла бы гнаться за ней, какой бы ни была подоплёка этой истории. Всё эти россказни про убитых людей? Это могло быть правдой. Это могло быть ерундой. Но опять же могло и не быть. Какая-то крохотная частичка моей души дрожала от возбуждения, остальное тряслось от страха. И я снова подумала об Айрин.

Сразу после этого дождь полил как из ведра.

Больше никаких героев

Ту ночь мы провели на автобусной остановке под одеялом из фольги, которое нашли в комплекте для выживания Неда. Шёл сильный дождь, и мне было холодно. София, должно быть, вообще заледенела, ведь у неё были голые ноги. Мы съёжились, обхватив друг друга, разделив помидор и кусочек твёрдого как сталь кусочка хлеба, и собрали дождевую воду в кулёк, сделанный из уголка спасательного одеяла.

Мы долго и пристально вглядывались в яйцо, которое Нед обернул носком, и для сохранности положил в кружку. Он обернул его носком, так что теперь оно лежало будто в сером гнезде.

– Ох, как мило, – сказала София.

Я постаралась не расплакаться. Это всего лишь яйцо.

– Скорлупа у яиц очень твёрдая, – ответила я чуть дрожащим голосом. – Она состоит в основном из твёрдых частиц или кальция. – Я положила яйцо обратно в гнездо из носка. – Побережём его до тех пор, пока не сможем сварить?

София кивнула, отщипнув ещё одну крошку хлеба.

Мимо прошёл мужчина с собакой. Он писал эсэмэс и даже не посмотрел на нас. Я напряглась, словно могла бы побежать и привлечь его внимание, но София снова заговорила:

– Лотти, расскажи мне сказку, расскажи какую-нибудь историю из твоих книг.

– Правда? – Где наша не пропадала! – Я думала, что ты считаешь их глупыми.

– Я так никогда не говорила, просто…

– Что?

– Просто от них мало толку, когда мы пытаемся что-то предпринять.

– Например, выпрыгнуть в окно?

– Да, например. Если подумать, они не слишком правдивы… То есть я знаю, у Неда в рюкзаке оказалась верёвка, но это был один шанс на миллион. Просто то, что у одного из героев книги была верёвка, не означает, что она вдруг появится и у тебя. – Она подняла на меня глаза: – Разве не так?

– Нет, я не предполагала, что так будет.

– Я хочу сказать, что это просто выдумки – бегство от действительности, а не настоящая жизнь.

Я подумала, как бы сказать ей об этом.

– Но твоя жизнь тоже похожа на выдумку, – сказала я. – Она разнообразнее, чем обычная жизнь. Почти невероятна.

Кивнув, София долго не отвечала.

– Да, это так, но не совсем как в книгах и фильмах. Моя жизнь – полная неразбериха. Я не могу объяснить. – Она отвернулась и стала вглядываться в дождь.

– Расскажи мне о том, что с тобой случалось хорошего, расскажи мне о своей маме.

– Маме? Ну, она