Клара фон Шваленберг строго кивнула аккуратно причесанной головой. В черных волосах радужно блеснули капли бриллиантов. Княгиня не отличалась высоким ростом, и была старше меня лишь на год-два. В пылу разговора она делала изящные жесты округлыми белыми руками, ее соболиные брови выразительно двигались. Голос у нее был густой, властный, а когда она говорила, ее верхняя губа с едва заметными усиками приподнималась и обнажала ровные жемчужные зубы.

Князь смотрел на супругу с обожанием и покорно исполнял все ее прихоти.

Княгиня выслушала доклад о том, как идет подготовка к приему, скупо похвалила, дала указания, как расселять гостей по спальням и какие комнаты отводить их слугам. Вручила меню на те недели, пока гости будут в замке. Пообещала прислать опытных слуг и своего мажордома, чтобы он послужил лицом дома.

— Тогда вам, милочка, станет попроще, — пообещала она.

Потом она принялась увлеченно обсуждать с полковником детали приема. Слушал он терпеливо, в нужных местах кивал, хотя было ясно, что мысли его бродят где-то далеко. После тяжелого дня он бы с большим удовольствием устроился в кресле с бокалом вина под рукой.

Стало интересно: Железный Полковник всегда так терпелив с женщинами? Или только с высокородными? Со мной он, бывало, частенько выходил из себя. Однако старался быстро обуздать свой гнев, голоса не повышал. Впрочем, его спокойный, ледяной тон бывал страшнее крика.

— Дорогой Август, вы будете довольны, — говорила тем временем Клара, игриво похлопывая по его рукаву кончиком веера. — Карина Кальбек — дочь Ройтлингера — моя подруга. Лучшая кандидатура! Дважды вдова, но молода, прекрасна, умна! Жаждет познакомиться с вами. Я намерена представить ее вам в лучшем свете.

Полковник вежливо склонил голову.

— Бианку фон Гесс я лично не встречала, но много о ней наслышана, — продолжала княгиня. — Говорят, красивее девушки не сыскать. Хрупкая блондинка. Вы будете чудесно смотреться вместе. Такой выразительный контраст… красивая выйдет пара! Вы — высокий, сильный. Она — хрупкая, нежная. Конечно, — княгиня стыдливо улыбнулась и понизила голос, — жаль, что девочка сглупила и попала в ту… неловкую ситуацию. Но кто из нас не совершал глупости в молодости! Бианка раскаивается и признает, что тот ее художник, с которым она бежала — негодяй. Хорошо, что вы, Август, лишены предрассудков! С вами Бианка будет как за каменной стеной и узнает, что не все мужчины — подлецы.

Я слушала, затаив дыхание.

— Ну а Роза Вундерлих… я понимаю, что вам куда интереснее встретиться с ее отцом, чем ухаживать за ней. Она ужасное дитя, ужасное! Эти ее манеры!

— Не такое уж ужасное, — заметил полковник. — Я знаком с ней, поскольку близко знаком с ее отцом.

— Что ж, в женитьбе на дочери старого друга есть определенная романтика! — с энтузиазмом воскликнула Клара.

Меня осенило: княгиня, как и я, не наигралась в детстве в куклы. И теперь взялась за сватовство и организацию приема с азартом девочки, которая получила новые игрушки и сочиняет для них истории и романтические сюжеты.

Три девицы на выданье — ее любимые куколки, которых она собирается сватать оловянному солдатику — полковнику фон Морунгену. Если дело и впрямь дойдет до свадьбы, вот где Клара разгуляется!

Полковник разрешает ей эту игру, пока он сам и Рутард также затевают какое-то мальчишеское развлечение. У них, мальчишек, свои игры: заговоры, дележ территории, выяснение отношений, демонстрация силы, похвальба и охота…

Я не могла не заметить, что Клара относится к полковнику с большим уважением и даже трепетом. Прислушивается к его мнению чаще, чем к мнению мужа.

— На прием напрашивалась ваша старая знакомая, Юлия Зоммер, наша талантливая поэтесса, — сказала княгиня таким тоном, как будто сообщала приятное известие. При этом она сделала двусмысленную гримаску. — Юлия по вас скучает и шлет пылкий, сердечный привет. Она собралась написать новую поэму, ей нужно вдохновение. Говорит, что вы Август, умеете вдохновлять женщину, как никто другой.

И тут княгиня рассмеялась — глупым мелким смехом. Князь Рутард игриво подмигнул. Август сидел с каменным лицом. Мне было неловко.

— Но я ей объяснила, конечно, что ее присутствие нежелательно. Она поняла. Но все же просила уточнить, не найдете ли вы день-два вновь навестить ее в столице. Она сетовала, что ваш визит в прошлом месяце был очень коротким.

Громко хрустнула бумага. Оказалось, я смяла в гармошку список указаний и меню, которые мне вручила княгиня. Все отвлеклись на звук и посмотрели на меня.

— Ваша милость, если мы закончили, позвольте, я вас оставлю, много дел, — произнесла я вставая. Август кивнул, его лицо по-прежнему ничего не выражало.

Покидая комнату, я услышала, как Клара промолвила вполголоса:

— Август, дорогой, раз вам больше не нужен часовщик для вашего сердца, вы не думаете отослать эту девочку домой и найти вместо нее настоящую экономку? Она умница, конечно, и премиленькая, но вы же понимаете, что ее присутствие…

— Госпожа Вайс очень нужна и моей матери, и замку, и мне лично, — прервал ее барон, — и я попросил бы вас, Клара…

Я не дослушала — быстрым шагом пошла прочь, на лестницу и к выходу. Лицо горело, в горле теснило, хотелось глотнуть свежего воздуха.

Снаружи навалился вечерний зной. От духоты закружилась голова, и я направилась в сад — там было прохладнее.

Какое-то время бродила среди вишневых деревьев в полном одиночестве, пока не заметила вдалеке мужскую фигуру и белое пятно косынки. Пользуясь отсутствием надзора, садовник Эмиль пригласил в кусты девчонку из новых служанок и собирался хорошо провести время.

Разговор в гостиной изрядно испортил мне настроение и потому, застукав бездельника с поличным, я обрадовалась — будет на ком спустить пар.

В последние дни Эмиль доставил много хлопот. То ли в отместку за отказ пойти с ним на свидание, то ли из зависти, но мой старый знакомец не желал принять меня всерьез в роли «коменданта замка». Все просьбы и поручения он игнорировал. Насмешничал, пытался снисходительно потрепать меня по щеке, посвистывал в ответ на выговор. Старый садовник Оскар был болен уже вторую неделю, пожаловаться ему на младшего садовника я не могла.

Попросить о помощи хозяина замка было невозможно. Я стыдилась признаться Августу в неумении укрощать слуг. Да и ябедничать на его кузена было как-то… неловко.

Ничего, сама разберусь. Вот и повод нашелся; теперь Эмиль не отвертится. Я набрала воздуха и строго окликнула садовника:

— Эмиль!

Мне понравилось, как грозно и внушительно прозвучал мой голос. На служанку он точно произвел впечатление.

Девчонка вскочила на ноги, одернула юбку, подхватила ботинки и бросилась наутек, сверкая голыми лопатками. Платье оказалось расстегнутым на ее спине, молодой садовник времени зря не терял.

Эмиль не спеша поднялся, заложил жилистые руки за голову, красуясь, потянулся, похрустывая мышцами. Потом неспешно застегнул рубашку и спросил с ухмылкой: