Решено. Вернется, но не будет донимать собой.

А потом сообщение отца выбило его из хрупкого, едва выстроенного равновесия. Отец никогда не писал просто так и не просил поговорить, если причиной не служила какая-нибудь глобальная катастрофа. В предпоследний раз отец соизволил написать, когда на него покушался какой-то конкурент (земля тому пухом). В последний – когда планировал сообщить о новой возлюбленной.

Вдруг что-то случилось?

Звонить Софье не хотелось, но выбора не было. Ему не понравился голос, которым она ответила, чуть дрогнувший, задумчивый. Не понравилась и пауза, и недомолвка. Софья что-то знала, но тщательно скрывала. Оберегала или опасалась делиться?

Пришлось звонить отцу и требовать безотлагательной беседы. Да, прямо сейчас. Да, в полночь. Отличное время, чтобы потрещать с единственным сыном.

– Что у вас произошло?

– Да не волнуйся ты так. Никто не умер. Нечего трезвонить мне среди ночи, – говорит отец с усмешкой, услышав вопрос. – Марина беременна, вот и всё. Я бы хотел, чтобы ты узнал это как можно скорее и отнесся к ситуации с пониманием. Пусть для тебя это не станет открытием или очередной причиной поскандалить со мной.

Беременна?..

От отца?

Неужели в нем остались жизнеспособные клетки? Разве он не выжег все сигарами, алкоголем, кровью врагов и болью бывшей жены? Какая судьба ждет этого ребенка, какой ему достанется папочка? Тому же плевать на всё, что не касается денег или бизнеса.

Или всё компенсируется любящей матерью? Если та, конечно, умеет любить.

Получается, теперь они официально семья? Мама, папа и трое замечательных разновозрастных детишек, двоих из которых едва не переспали.

Всё так сладко, что аж тошнит.

Артем еле дотерпел до утра, чтобы позвонить теперь уже Софье. Слишком поздно он подумал, что в семь утра та наверняка спит. Впрочем, девушка ответила быстро, и тон её не был заспанным. Скорее – напуганным.

– Да?..

– Ты знала о беременности? – спрашивает он тихо, надеясь услышать в ответ удивление или непонимание.

Но Софья отвечает без промедления:

– Да. Мама просила никому не говорить. Получается, она рассказала Денису Владимировичу? А тот – тебе, да?

– Значит, у наших родителей всё серьезно?

А вот его голос трещит как сухие поленья в костре.

– Даже не сомневайся. Тём, они женятся через несколько дней. Как ещё у них может быть?

Его выламывает от непривычного звучания имени, от мягкости и ласки, пусть и ненамеренной. Его демон просится наружу. Он взаперти, прикован на цепи, лишен возможности двигаться. Но он скулит, просится, требует. Он хочет быть рядом. Он хочет Софью во всех смыслах слова.

– Не называй меня так, – скрипит зубами.

– Э-э-э. Хорошо. Что с тобой происходит? Ты зол из-за беременности? Зол, что я не рассказала тебе сама?

– Сколько тебе повторять, что я в порядке?

– Понятно, – произносит она расстроенно и добавляет тверже: – Я подумала: мне срочно надо приехать в столицу. На пару деньков. Купить маме подарок на свадьбу, а заодно…

Только не это!

– Софья, я тебя заклинаю, не надо никуда приезжать. Отстань от меня, в конце-то концов.

– Это не предложение, а утверждение. Нам нужно пообщаться. Я не шучу. Адрес мне даст твой отец. Только попробуй куда-нибудь свинтить… братик.

На сей раз звонок первой сбрасывает она. Что-то поменялось в этой девчонке за ночь.

Я не могла сомкнуть глаз. Девочки вырубились ближе к трем часам ночи, а я тупо смотрела в потолок и разбирала последний разговор по косточкам. Есть во мне такое дурацкое качество: перекручивать одно и то же действие десятки раз, пытаясь уловить суть.

Вот и сейчас. Каждую фразу, каждый выдох, каждую паузу разложила по молекулам и закопалась в них с головой.

Что происходит с Артемом? Почему он позвонил мне и почему бросил трубку? У этого невозможного человека всегда всё в порядке. Даже когда ему прострелили живот, у него всё было замечательно. Его не понять, он где-то за гранью досягаемости. Но я чувствую: что-то неладно. Мне не успокоиться, не забыться.

Поэтому, когда на экране вновь высвечивается его номер телефон, я четко осознаю: мне плевать, что будет дальше. Нам непременно нужно поговорить. Хотя бы ради того, чтобы расчертить границы дозволенного. Общаться как брат с сестрой – можно. Целоваться до потери пульса – нельзя.

Я перелезаю через посапывающую Ирку и, выскочив в коридор, отвечаю:

– Да?..

Ну же, скажи, что тебя гложет. Зачем ты звонишь в такую рань. Как ты, о чем ты думаешь, старший братец? Как тебе спалось?

Мы разговариваем почти нормально, так и должны говорить хорошие знакомые. Без эмоций или обид (или желания перепихнуться). Но назойливая мысль – приехать к нему, обсудить наедине наши чувства – лишь крепнет.

Я приеду к нему. Решено. Потому что телефон – совсем не то же самое. Нам не хватает живого общения. Мы не умеем разговаривать ртом и отвечать за слова здесь и сейчас. Всегда урывками, полуфразами, смс. Хватит. Пора взглянуть в глаза своим бесам.

Он сам отправляет мне адрес с припиской: «Только не ходи к моему отцу». Какой жест, спасибо большое.

Кажется, он не против…

За завтраком я пробиваю, как долго добираться до Артема Миронова. Ну, всего-то час на самолете, дело нехитрое. Осталось только купить билет. Раньше это «только» обломало бы мне все планы, ибо лишних денег, тем более на билеты, у меня никогда не водилось. Но на днях мама отдала мне свою кредитную карту со словами:

– Пользуйся, а то разоришься на такси.

На балансе столько денег, что хватит слетать до Артема, вернуться и ещё уйти с горя в загул. Что ж, гулять так гулять! Когда еще представится возможность взять и махнуть в другой город?

Я почти заказываю билет, но палец замирает над кнопкой «Оплатить».

Та часть меня, которая всегда была не уверена в себе, забита, испугана, кричит: «Одумайся! Тебе не нужно влезать в разборки с Мироновым-младшим! Зачем ты липнешь к нему? На кой черт лезешь как настырная кошка?»

– Ты чего так рано встала? – заспанная Ирка садится напротив и делает жадный глоток из моей чашки с кофе. – Просыпаюсь, а тебя нет. Думаю, куда моя баба делась, которую я всю ночь страстно обнимала во сне.

– Ты не обнимала, а складывала на меня все конечности по очереди и эротично постанывала в ухо, – фыркаю, поднявшись и достав из холодильника колбасу и сливочный сыр.

– Это потому что мне Женя снился. Вау! Самолет?! Это куда ты намылилась? Только не говори, что к…