Одного простого слова достаточно, чтобы я вырубилась как маленькая, едва коснувшись щекой подушки.

***

Утром я просыпаюсь совсем одна. Постель с другого краю смята, но Артема поблизости не наблюдается. Обидно. Почему-то я думала, что проснусь чуть раньше и смогу подумать над своим поведением, изучая его лицо.

Но мои планы обламываются о суровую реальность. Нет его и в кухне, и в ванной с туалетом (я проверила). Либо он все-таки свинтил, что выглядит странно, если учесть, что в квартире живет он, либо отлучился ненадолго.

Я заглядываю в холодильник (Артем не соврал, еды здесь не водится), завариваю кофе и, качая ногой, пью его в маленькой кухоньке. Привести бы её в порядок. Я не говорю о рюшках или шторках, но хотя бы комплект посуды купить. Желательно, одномастной. Шкафчики заменить, холодильник обвесить какой-нибудь ерундой типа магнитиков. Вроде мелочь, но сразу внесет уют.

– Давно проснулась? – не замечаю, как Артем появляется в кухне.

– Не очень, – нагло вру, потому что последний час я провела за той самой кружкой кофе, цедя по глоточку. – Куда ходил?

– Сигареты кончились, – он пожимает плечами, впрочем, я не верю сказанному.

Это же в какой магазин он бегал? На другой край города?

Переодетая в новые джинсы и короткий топик, едва прикрывающий пупок, я ловлю на себе взгляды Артема. Короткие, сложные, потому что в них не разобраться.

– Значит, наши родители вот-вот поженятся… – произносит он таким тоном, будто только теперь осознал всю реальность события. – Охренеть. Не думал, что отец зайдет так далеко.

– Почему у вас такие тяжелые отношения?

Качает головой и достает пачку сигарет. Ополовиненную, что подтверждает мои догадки. Делает долгую затяжку и выпускает дымное облако в потолок. А я наблюдаю как завороженная, не в силах оторвать взгляд. Так эротично он это делает. Мне хочется вновь коснуться его губ, сплестись языками. Но я не позволяю себе расслабиться.

– Не знаю. Мой отец – не тот человек, о котором будешь с гордостью рассказывать друзьям. Мы всегда находились в натянутых отношениях, а когда… – он замолкает. – Когда всё стало сложнее, я понял, что проще уехать, чем жить под одной крышей. В тот самый день он положил на меня болт, за что я искренне благодарен.

– Мама говорила, что ты натворил ошибок, пока жил один. Каких?

– Что ты хочешь услышать? Употребление, продажа. Алкоголь, наркотики, сомнительные связи. Как половые, так и дружеские. Не буду врать, мне нравилось то, что происходило. Но в какой-то момент всё зашло слишком далеко. Пришлось стать воспитанным мальчиком в рубашечке, закончить учебу и пойти в магистратуру. Думаю, отец рыдал от счастья, когда узнал, что его сына больше не найдут в каком-нибудь притоне.

Артем с такой простотой рассказывает о том, что другие стараются не вытягивать из глубин памяти, что мне становится не по себе. Он не стыдится прошлого, не считает его чем-то грязным.

Такое чувство, что он разучился испытывать эмоции. Настоящий, живые. Стыд или растерянность. Он умеет только злиться, как дикий зверь, рвать плоть, обнажать зубы.

Но потом я вспоминаю то, что произошло между нами вчера. Нет, это не было злостью. Страстью, голой, обнаженной похотью – да. Но не выплеском негатива. Не отчаянием. Не безразличием.

– Ты не шутишь? – подаюсь вперед. – Всё было так плохо?

– Почему было? – криво ухмыляется Миронов-младший и добавляет спокойным, выверенным тоном: – Пойдем завтракать, сестренка.

Мы находим небольшой ресторанчик недалеко от дома Артема. Я заказываю жасминовый чай с омлетом, а мой спутник ограничивается крепким черным кофе без сливок и сахара. Иногда мне кажется, что он умеет только курить и пить кофе.

– Расскажи о себе, – просит, сощурившись.

– Ты хочешь знать о моих хобби или о том, кем я мечтаю стать, когда вырасту? – прыскаю. – Поздновато для задушевных разговоров, не находишь?

Если честно, не люблю рассказывать. Во мне нет ничего примечательного, я не могу похвастаться, не могу взахлеб описать какой-нибудь день моей жизни. Самая неинтересная, обыкновенная. Потому и ершусь, надеясь, что Артем передумает лезть ко мне в душу.

Ха, наивная.

– Никогда не поздно узнать о человеке чуть больше, – отвечает хмуро. – Я с тобой честен, так почему бы тебе не поступить так же?

– Ну-у-у, – размешиваю в миниатюрной чашечке сахар. – Если честно, мне нечего сказать. В смысле, у меня нет каких-то особых интересов. Учусь, периодически подрабатываю, но на мелких работах типа промоутер на выходные. Ничего серьезного. Со мной скучно, поверь.

Он никак не комментирует моё высказывание, лишь иронично изгибает губы.

– Тебе звонят, – кивает на мой мобильный, стоящий на беззвучном режиме.

– Да, мам? – прижимаю телефон к уху и делаю глоток чая.

– Ну, привет, потеряшка. Как отдыхается у Ники? – спрашивает она. – У нас дождь полил, а у вас как? Пасмурно?

Я смотрю в окно, за которым бурлит столичная, солнечная жизнь.

– Пока солнечно, – откликаюсь весело. – Мы с девчонками ловим последние мгновения лета. Сейчас вот на речку пойдем. Не скучай, скоро приеду.

– Не буду. Целую, девочкам большой привет.

Мама прощается, а я сижу, пораженная тем, что она решила вот так запросто позвонить. Как почувствовала. Потому что обычно мама не звонит и не пишет, если знает, с кем конкретно я нахожусь.

– Обманываешь родителей? – ухмыляется Артем. – Смотри-ка, я уже обучил тебя плохому.

– Она бы не поняла, скажи я, что поехала к тебе, – безразлично морщусь. – Никто бы из близких такого не одобрил.

– Но подруги одобрили?

– Они – это другое. Они считают, что нам нужно ловить момент.

– А ты сама как считаешь? – Он склоняется ко мне и пропускает прядь моих волос через пальцы. – Какие твои дальнейшие планы? – Скользит по щеке, легонько очерчивает линию губ и опускается к подбородку.

Я забываю, как дышать. Выверенные касания будто удары током по оголённым нервам.

– Ближайшие несколько дней я планирую жить. А дальше – посмотрим.

Мы встречаемся с Иркой в баре ближе к вечеру, причем я чуть-чуть опаздываю, а когда прихожу к столику, то вижу, что там подготовлено десять стопок с текилой и два убойных коктейля. Закусок не предусмотрено. Нас точно отсюда унесут.

– Вещай, – без приветствия Ирэн протягивает мне стопку.

– Да-да, вещай, – отзывается где-то вдалеке Ника, и я понимаю, что подруга разговаривает с нами по видеосвязи.

Телефон, с которого она рассматривает нас, приставлен к стене. Возле «Ники» стоит личная стопка. Подруга одета в плюшевую пижаму, на её волосах накручены бигуди, и она радостно машет мне ладошкой.