Последнее особенно обрадовало – сама я не обладала феноменальными возможностями, разве что была очень хороша в трансфигурации. Вот даже глава тайной канцелярии не узнал меня под маской Джерома! Если он способен открывать порталы, значит, сильный маг, а разгадать задачку фонарщика все равно не смог.

– Вижу, последняя способность тебе нравится особенно, – с усмешкой сказал айн Улианд. – Но и это еще не все. Слезы эдифана способны заживлять раны. Когда-то потомки Персиваля собирали их и поставляли в Научно-магический институт для производства лекарственных микстур, но это время ушло вместе с последними выжившими эдифанами.

– Сава, ты просто чудо! – воскликнула я, обернувшись к своему питомцу.

Тот посмотрел на меня умильными глазами, а глава тайной канцелярии поспешил добавить:

– Но специально доводить его до слез не следует! Вообще лучше сделать все, чтобы твой эдифан был счастлив и жизнерадостен, тогда он сможет трансформироваться.

– Трансформироваться? – переспросила я. – То есть у него есть другая ипостась?

– Можно и так сказать, – подтвердил Улианд.

– Откуда вам столько известно об эдифанах?

– У меня есть рукописные фолианты из дома Эдифанов. Большинство из них сгорело, но некоторые мне удалось спасти. Я тщательно изучал их, чтобы найти способ спасти оставшегося эдифана.

– Подождите, – нахмурилась я, – вы говорили, что похитили двоих? Я правильно понимаю, что только потомок Персиваля способен управлять эдифанами?

– Все верно, – подтвердил Улианд с грустной улыбкой.

Мне стало очень-очень тоскливо. Каким же нужно быть моральным уродом, чтобы убить собственных родственников ради наживы? Неужели такое прекрасное создание, как эдифан, будет его слушаться? Бедный Сава! Из-за него он был заточен в скорлупе практически двадцать лет, пока рядом не появилась я.

– Это жестоко, – выговорила я.

Улианд медленно кивнул, впитывая каждую мою эмоцию, будто делая для себя какие-то выводы. Я все еще была на него обижена, поэтому не хотела признавать, что мне безмерно приятно внимание мужчины.

– Теперь ты понимаешь, что нужно стараться изо всех сил, подтягивать все магические дисциплины, ведь эдифан будет развиваться вместе с тобой. На наших занятиях ты будешь медитировать, обучаясь находить связь с Савой, а также магичить в его присутствии, чтобы он привыкал к твоей магии и учился ей. Выбросы энергии помогут укрепить его защиту, расширить резерв, а также дать силы трансформироваться. Следующее занятие будет завтра и пройдет в зале для медитаций.

Мужчина развернулся и направился к кафедре. Некоторое время я растерянно смотрела ему вслед, не в силах поверить, что на сегодня все. Хотя наш разговор был достаточно долгим, но пролетел он незаметно. Я запоздало вскочила на ноги, вновь ударившись о парту – в этой аудитории они были слишком низкими. Встав в проход, взглянула на главу тайной канцелярии. Айн Улианд с коробкой из «Шарм и Кот» приближался ко мне. Я не смогла сдержать улыбки.

– Это для меня, надо полагать?

В это время мужчина как раз поравнялся со мной и нехорошо так сощурился, мстительно, я бы даже сказала. Приподнял коробочку, задумчиво взглянул на нее и протянул мне.

– Вообще-то подарок был предназначен для кое-кого другого, но ты можешь передать его одной из своих подруг.

Для кое-кого другого? Ах так?! Моя гордость была уязвлена, поэтому я даже готова была отказаться от пирожных, но их неожиданно подхватил клювом за веревочку Сава, тем самым принимая подарок. Мне оставалось только обиженно насупиться и постараться вежливо улыбнуться.

– Обязательно передам, айн Улианд. Доброго вечера.

– Доброго вечера, Джером.

Хотелось ответить, очень хотелось, что меня зовут Румария, я даже набрала в легкие воздуха, но неожиданно замолчала, развернулась и направилась прочь из аудитории. До двери дойти не успела – Сава переместил нас порталом. К такому комфорту быстро привыкнешь.

Ненавижу! Просто зла не хватает на этого мужчину! Да как он посмел отдать мне пирожные, предназначенные для другой?! Или сказал это из вредности, а на самом деле принес мне?! У-у, айн Улианд, я вам этого не прощу! Я буду мстить!

Оставив Саву и пирожные в комнате, я поспешила в столовую. Взяла поднос еды и присоединилась к соседкам по комнате. Девушки посмотрели на меня изумленно.

– Занятия с айном Улиандом отрицательно сказываются на тебе. Ты едва ли не пышешь гневом! – воскликнула Орсана, и я, залпом выпив стакан морса, поморщилась.

– Все из-за него… вы даже не представляете, какой он! У-у, какой! Да я… да он… отомщу! Возьму и отомщу!

Девушки переглянулись и прыснули от смеха, вызвав у меня еще большее раздражение.

– Да что случилось? Ты рассказать толком можешь?

Я лишь отмахнулась, не желая посвящать подруг в свой позор. Это ужасно. Он унизил меня! Взял и унизил! Да будто я вешалась ему на шею! Больно надо! У нас деловые отношения! Если ему не нужны были пирожные, сказал бы, что это для Савы, а не выдумывал небылиц!

– Кстати, ограничьтесь сегодня первым и вторым. В комнате ждет десерт, – сказала я между словом.

– Какой десерт? – с интересом спросила Лилана.

– Двенадцать восхитительных пирожных из «Шарм и Кот».

– Какая вкуснотища-а-а, – протянула Лил, – у меня даже слюнки потекли.

– Подбери слюни, еще рано, – одернула ее Орсана и внимательно посмотрела на меня: – Ты что, оставила коробку с пирожными наедине с Савой?

Точно! Как я могла забыть о прожорливости нашего питомца?! После ужина мы быстрее помчались в комнату, но было уже поздно – все пирожные съедены. Ну и ладно! Все равно они предназначались другой…

А ночью мне снился… принц. Нет, не на белом коне и даже не прекрасный. Нет, ну, может, и прекрасный – этого мне знать не дано, так как его лица я не видела, а вот венец был. Золотой, массивный, обхватывающий голову. Я все смотрела на этот венец и раздумывала. Наверное, пора завести какие-нибудь романтические отношения, а то уже всякие принцы снятся.

Сегодня я проснулась раньше положенного, даже начала собираться на работу, запоздало вспомнив, что у меня нет выхода в город. Поморщившись, опустилась на кровать. Сава, задев люстру и вызвав тем самым шум, от которого проснулась Орсана, подлетел ко мне. Я почесала Совенка за ушками, когда заметила проплешины – в двух местах не было перьев или пуха, просто виднелась пупырчатая кожа. Так, это не есть хорошо. Нужно будет обязательно показать Саву айну Улианду.

При мыслях о главе тайной канцелярии сердце болезненно сжалось. Не любила ссориться с людьми, но с ним по-другому невозможно. Просто не могла смолчать, проигнорировать или отвернуться. Хотя ссора с ним отзывалась весьма болезненно в душе.