нему, она вслушивалась в его дыхание, гулкий стук его сердца и надеялась, что он поцелует ее еще раз, но Кардоне будто забыл о существовании своей спутницы. Мод была разочарована его равнодушием, но, поразмыслив, решила, что так даже лучше. Он получил желаемое, более на нее не злится, и они благополучно догонят повозку и своих людей еще до наступления ночи. А когда они расстанутся навсегда, у нее останется воспоминание о храбром рыцаре, который дважды спас ее от бесчестия и смерти.

Брошенное мимоходом заявление Кардоне о том, что им предстоит ночлег у какого-то лесничего, заставило ее резко выпрямиться в седле и с удивлением посмотреть на своего спутника.

– Это невозможно, сэр! Мы должны сегодня же догнать наших людей! Еще не так темно, чтобы останавливаться на ночлег. Лондонская дорога где-то рядом, и нам непременно нужно на нее попасть и приехать в этот самый Стэнстед, где нас ждут.

Она не могла оставаться с ним на ночь в этом лесу. Ей нужно было быть у постели раненого, сделать ему перевязки, приготовить отвар… Ее отсутствие и так уже слишком затянулось. А если Роджер умрет в эту ночь?! Кардоне не знал, не понимал, как ей важно находиться сейчас со своими людьми.

– Сегодня же, сэр! Я не намерена ночевать здесь! – воскликнула она, в отчаянии вцепившись в руку своего спутника и уставившись на него требовательным взглядом.

Взгляд Ральфа, которым он воззрился на леди Вуд, был полон недоумения, которое он даже не попытался скрыть. Что это значит? Она все-таки сожалеет, что дала ему согласие, или это женская уловка, чтобы его подтвердить? Она указывает ему, что нужно делать? Ну конечно, она же наняла его в стражи и теперь раскаялась, что позволила ему так много! Она готова ехать ночью по лесу, по неизвестной дороге, уже забыв, что чуть не погибла в ночной стычке? Если бы он не пришел ей на помощь, лежала бы она сейчас на сырой земле или в лучшем случае побывала в руках безжалостных головорезов. Мысль о лучшем случае ему не понравилась больше, чем первая. Что ж, посмотрим, леди Вуд! Сэр Ральф Перси, мессер Кардоне, не мальчик, чтобы вести с ним такие игры! Он ответил ей, стараясь сохранить спокойствие, которого не было:

– Леди Вуд, если бы я даже захотел ехать в темноте по незнакомым местам, то только один, без вас, поскольку, если мы, да хранит нас Господь, вновь нарвемся на лихих людей, с вами в седле в бою от меня останется лишь половина. Но я не желаю ехать ни один, ни с вами, я устал и хочу поесть и выспаться. Думаю, вам это тоже не помешает. Мы отправимся в дорогу завтра, как только взойдет солнце, и быстро догоним ваших и моих людей. Я не принимаю никаких возражений! И ваше расположение ко мне считаю вашим согласием! – резко добавил он в конце своей речи, словно забил чеширский гвоздь верности.[40]

Он хотел подтвердить свои слова поцелуем, но сдержал себя и пустил рыжего коротким галопом. Впереди меж деревьев блеснул огонек, пропал, появился вновь, а затем перед глазами путников предстал полускрытый деревьями и кустарниками небольшой дом под высокой соломенной крышей.

– Приехали, – сказал Ральф, останавливая рыжего возле ограды из длинных жердей.

– Еще не темно, и я вовсе не согласна с вашим решением, сэр! – заявила леди Вуд, когда он держал ее в объятиях, снимая с коня.

Он хмыкнул и снова не поцеловал ее, как хотел, а отпустил и зашагал к дому.

«Мое расположение считает согласием? Надо же!» – Мод обиженно замолчала, в глубине души понимая, что он прав. Действительно, в лесу быстро темнело, но в ней уже взыграло упрямство, не позволяющее безропотно смириться с принятым им решением. Следуя за ним к дому лесничего, – а что ей оставалось делать?! – она вновь предприняла жалкие попытки отстоять свое мнение, бросая сердитые взгляды на Кардоне, который явно не намеревался с ним считаться. Мужчины никогда не слушают женщин и делают все по-своему, особенно когда последние от них зависят.

Леди Вуд упрямо продолжала ворчать, следуя за ним, и, прежде чем постучать тяжелым кольцом, прикрепленным к двери, Ральф остановился и обернулся к ней.

– Вам следовало купить коня и ехать догонять своих людей без меня, – сердито бросил он, не сомневаясь, что сей тяжелый аргумент заставит ее согласиться или, по крайней мере, не возражать там, где ее возражения вовсе не требовались.

«Хотя, надо признать, она чудесно раскраснелась… тигрица…» – подумал он со злым удовольствием.

– Мы могли успеть выехать на дорогу, если бы вы не свернули сюда! Мы только зря потеряли время! И неизвестно, пустят ли еще нас в дом, – бормотала она спине Кардоне, когда тот постучал в дверь.

Увы, им открыли и даже предложили войти в дом, хотя на стук ответили не сразу, и им пришлось подождать, пока за дверью послышались шаги и грохот засова.

Лесничий оказался высоким, чуть горбатым мужчиной лет сорока. Выслушав приветствия и короткий рассказ Ральфа о том, что он и его спутница заблудились и не успели дотемна добраться до ближайшей деревни или постоялого двора и лишь счастливый случай вывел их к этому дому, лесничий ничем не выказал своего удивления или неудовольствия, только заметил, что дом его небогат и тесен, но грех не дать добрым путникам приют. Ральф, увидев удивление в глазах леди Вуд, ответил ей многозначительным взглядом в надежде, что она поймет и не станет публично обвинять его во лжи.

– Леди устроится в… – начал он.

– … здесь у очага, – подсказал хозяин.

Оставив девушку в комнате, Ральф и лесничий вышли в кухню.

– Если вы, сэр, и ваша леди желаете подкрепиться, могу предложить лишь остатки простого ужина. Есть холодная зайчатина, тыквенная похлебка, хлеб, осталось немного эля.

– Благодарю, – отозвался Ральф. – Вы весьма добры и отважны, впуская в дом лесных путников.

– Но с вами же леди, – усмехнулся лесничий. – Молодая уставшая леди. Да и вы, сэр, не похожи на человека, который останется ночевать в лесу, если его не впустили в дом.

– Верно, – согласился Ральф, все более убеждаясь, что план его на этот раз оказался верен. – Если вы отнеслись ко мне с таким доверием, не может ли это доверие пойти дальше?

– Что вы имеете в виду, сэр? – спросил лесничий.

– Не устроит ли вас цена в пять шиллингов?

– Пять шиллингов?! Это очень щедро, сэр, за ночлег и скромный ужин.

– Да, пять шиллингов за ночлег и скромный ужин в доме… на двоих, – ответствовал Ральф, в упор глядя на