– Танюша, ты была неподражаема, – с чувством произнес Воложский. – Как ты сражалась! Ты настоящая воительница Диана. Знаешь что? Время еще детское, давай зайдем ко мне на чашечку чая.

Я согласилась. В конце концов, чем раньше я поставлю точки над «i» в этой истории с Воложским, тем лучше.

Снова я перед входной дверью его квартиры. На этот раз отмычки мне не понадобились: Хозяин открыл дверь своим ключом. Если я сейчас поддамся его обаянию, то… А, ладно, допрос Воложского может подождать.

Я задумчиво смотрела на своего подозреваемого, который делал бутерброды. Наконец с сервировкой стола было покончено.

– Кушать подано, – сказал он с шутливым поклоном.

– Скажи, Игорь, зачем ты убил Сосновского? – поинтересовалась я таким тоном, будто спрашивала, зачем он пересолил омлет.

Надо отдать ему должное, омлет у него получился замечательный – пышный, воздушный. У меня такой хоть бы раз получился.

От моего вопроса он поперхнулся.

– Что ты такое… – тут он закашлялся, – сказала?

– Я спросила, зачем ты убил Николая Петровича Сосновского.

– Не понимаю. – Он очень натурально покачал головой. Я внимательно следила за его реакцией.

– Тебе третий раз повторить?

– Кто такой Сосновский? – В его глазах по-прежнему было недоумение. – И объясни, наконец, почему я его должен убивать?

– Ладно, я напомню. Лет этак двадцать назад ты преподавал в художественном училище.

– Да, было дело. Но из этого факта не следует, что я непременно убил… как, ты говоришь, его фамилия?

– Игорь, не притворяйся, так и переиграть недолго. Неужели ты будешь отрицать, что завел роман с несовершеннолетней дочкой Сосновского, Аленой, твоей ученицей?

– Ах, вот ты о чем! – Он хлопнул себя по лбу и рассмеялся. – А при чем здесь убийство? Я что, по-твоему, должен убивать отцов всех женщин, с которыми спал?

– Не всех, согласна. Но тут особый случай. Сосновский, узнав, что ты соблазнил его несмышленую дурочку, предъявил тебе ультиматум: если не хочешь огласки, по-тихому увольняешься из училища, что ты и сделал. Но разве все эти годы ты не вынашивал план отомстить Сосновскому, который поставил крест на твоей преподавательской карьере? И вот 2 сентября рано утром ты договорился о встрече с ним в городском парке. Скорее всего, ты подловил его на чем-то предосудительном, стал шантажировать и вымогать деньги. Но когда он принес их, ты не выдержал, вспомнил обиду и нанес ему смертельный удар, а потом в бешенстве начал его избивать.

– Таня, – тихо спросил Воложский, – ты, вообще-то, кто по профессии?

– Вообще-то я детектив и сейчас расследую убийство Сосновского.

– Таня, в тебе пропадает талант мастера детективных романов. Это надо же такое сочинить! Как ты сказала только что, «несмышленую дурочку»? Да эта малолетка сто очков вперед даст самой опытной женщине! И тут еще большой вопрос, кто из нас кого соблазнил. А по поводу преподавательской карьеры, так я еще раньше планировал уйти из училища и заняться чистым творчеством. И наконец, последнее. Рано утром 2 сентября я был в поезде, возвращался из Сочи. Я там отдыхал и писал портреты отдыхающих.

– Билет можешь показать? – спросила я скорее для проформы. Уже не было сомнений, что Воложский действительно не имеет никакого отношения к убийству Николая Петровича.

– С превеликим удовольствием, госпожа детектив.

Игорь исчез в комнате и вскоре вернулся с билетом в руках.

От Воложского я поехала на стоянку, где припарковала машину перед вечеринкой, забрала ее и минут через пятнадцать была дома. Приняла душ, сварила свой любимый кофе и с сигаретой расположилась на балконе в шезлонге. Да, в гостях у Воложского хорошо, а дома лучше. Итак, история с художником завершилась ничем. Я честно отработала эту версию, но результата не достигла. Что ж, мне не привыкать начинать все сначала.

Кто там у нас остался не охваченным? Я вынула из сумки листок с координатами друга Николая Петровича Виталия. Домашнего телефона, судя по всему, у него не было, иначе Люба его бы указала. Ладно, адрес тоже хорошо.

Кстати, давно я не обращалась за советом к магическим костям. Я вынула их из мешочка, сосредоточилась и метнула. Этого только не хватало! 33 + 19 + 8: «Вас ожидает чья-то ранняя смерть». Значит, мне нужно как можно быстрее действовать. Я переоделась в футболку и джинсы и двинулась в путь.

Виталий проживал в частном доме на улице Симбирцевой. У железных ворот я постучала – никто не ответил. Тогда я нажала на щеколду, и дверь легко поддалась. Во дворе никого не было. Я прошла через двор к небольшому деревянному дому, поднялась по ступенькам. Дверь была приоткрыта. Я проскользнула внутрь и очутилась в прихожей или, как раньше принято было говорить, в сенях. Передо мной был небольшой деревянный стол, накрытый клеенкой, широкая лавка, а на ней два ведра с водой и еще какая-то утварь.

По-видимому, все удобства во дворе, да еще и воду надо носить из колонки. Нет, не хотела бы я так жить. Из прихожей дверь вела в комнату. Но когда я толкнула ее, то очутилась в узком и темном коридоре, который одновременно служил кухней, поскольку у стены стояла плита. Около нее хлопотала старушка лет восьмидесяти, не меньше, в длинном темном платье и белом платочке.

– Ты к кому, дочка? – спросила она меня.

– Виталий здесь живет?

– Здесь, здесь. Только он на работе еще. На табачной фабрике он работает. Да ты проходи, он скоро вернется. Я вот обед готовлю, скоро борщ поспеет.

Я прошла в смежную с кухней комнату. Кровать, обеденный стол, два стула, кресло, холодильник, что-то вроде посудного шкафа. В углу на низеньком столике телевизор, рядом еще один стол, уставленный системными блоками от компьютеров и другой техникой. Чуть дальше в арке виднелась еще одна кровать, застеленная по всем правилам, как в старину: тканое одеяло, высоко взбитая подушка под кружевной накидкой. Я еще подумала, что так убирали постель в деревнях. Это, конечно, комната старушки.

– Теперь борщ чуток постоит, вкуснее будет.

Старушка подошла ко мне и присела на стул.

– Тебя как звать-то, дочка? Я и забыла спросить.

– Извините, я не представилась. Татьяна.

– А я Марья Григорьевна Кондратьева. Вот и познакомились.

– Марья Григорьевна, давно вы здесь живете?

– В этом доме не так давно. У нас ведь была очень хорошая трехкомнатная квартира со всеми удобствами в центре города.

– А как же вы оказались здесь?

– Ах, Таня. Как говорится, бес попутал моего сына и сноху. В недобрый час пришла им в голову блажь продать наши хоромы, а на вырученные деньги податься в деревню, фермерством заняться. Купили эту хатку, чтобы, значит, временно пожить. А как разбогатеем, говорят, купим еще лучше. Да уж куда там, разбогатели! Последние деньги на уплату долгов пошли. К фермерству ведь надо сызмальства приучаться. А ни Виталик, ни его жена Валентина к такому труду не приучены.