Я, не торопясь, снова снял трубку и бросил монетку. Слышадлинный гудок, я оглянулся и обвел глазами бар. Поблизости никого не было.Через закрытую дверь кабины меня никто не услышал. За несколько секунд до того,как истекла вторая минута, я стал набирать номер. Телефон в ее квартирезазвонил. Один звонок, второй.

— Слушаю, — это был Чэпмен. Все правильно. Она попросила егоподойти к телефону.

— Миссис Мэриан Форсайт, — сказал я. — Она дома?

— Минутку…

Я услышал, как он позвал ее, но ответа не расслышал. Потомон снова подошел к телефону:

— Она сейчас занята. Кто ее просит?

— Чэпмен, — ответил я. — Хэррис Чэпмен!

— Кто?

Большинство людей, конечно, не имеют никакого представленияо том, как звучит их речь для посторонних ушей, но он имел это представление,потому что привык пользоваться диктофонами и магнитофонными записями.

— Хэррис Чэпмен! — повторил я тем же отрывистым инетерпеливым тоном. — Из Томастона, штат Луизиана. Она меня знает…

— Вы что, спятили?

Я словно ножом отрезал:

— Прошу вас позвать к телефону миссис Форсайт! Я не могуждать здесь весь вечер!

— Ах, так вы — Чэпмен? Вот как? И откуда вы звоните?

— А какое вам до этого дело, черт бы вас побрал? — пролаял яв трубку. — Звоню из мотеля «Дофин». Только что приехал! Отмахал сегоднясемьсот тридцать миль, устал как собака и совсем не в настроении играть вкакие-то идиотские игры. Может, это вы хотите поговорить со мной об уплатеналога, а? В таком случае, да будет вам известно, что я еще и юрист и знаюзаконы не хуже вас, приятель. И что такое шантаж — тоже!

Извольте передать ей трубку, или я сейчас же отправлю ееписьмо в полицию…

— Да что же это такое, Мэриан?..

И тогда я услышал звук проигрывателя, где-то на заднемплане, сначала тихо, а потом все громче. Это была песня, появившаяся в то лето,когда Кейт сошел с ума… «Музыка плавно льется кругами». Вскоре после того, какрухнула последняя надежда и его отдали в руки врачей, Кейт однажды заперся всвоей комнате и крутил эту пластинку все снова и снова — девятнадцать часовподряд.

— Послушайте! — выкрикнул я. — Что вы там еще задумали? Ичто значит эта музыка?..

Он все еще был у телефона. Я слышал, как у него перехватилодыхание.

«Музыка плавно льется кругами И заливает меня…»

— Остановите пластинку! — резко приказал я. — Кто рассказалвам про Кента? Это она вас научила! Вы даже говорите, как я! Чего эта женщинаот меня хочет? Я предложил заплатить ей за шесть месяцев вперед…

— Мэриан! — дико закричал он. — Ради Христа, скажи, кто этотчеловек?

Я, конечно, не мог слышать ответа, но знал, что онаответила: «Как кто? Хэррис Чэпмен, разумеется!»

Выстрелы прозвучали совсем негромко — простыевосклицательные знаки на нотной линейке. Сначала два — один за другим, потомтретий.

В трубке раздался треск, как будто аппарат ударился о крайстола, и я услышал, как он упал.

«О, заставьте ее умолкнуть…»

Что-то упало еще. Потом наступила тишина.

Только музыка и ритмичное постукивание, словно телефоннаятрубка тихо покачивается, задевая за ножку стола.

Стук, стук…

«… А музыка плавно льется кругами…»

Я доехал до дома чуть быстрее чем за десять минут. И кактолько очутился на свежем воздухе, мне сразу полегчало. Возможно, она лишиласьчувств, но это пройдет.

Я поставил машину за квартал от дома. Входная дверь былазаперта. Я проскользнул внутрь и повернул ключ в замке.

В углу горела лампа. В кухне тоже было светло. Но ее там небыло. Я вздохнул с облегчением.

Проигрыватель был выключен, телефон стоял на столе в полномпорядке. В квартире царила полная тишина, нарушаемая лишь тихим жужжаниемкондиционера.

Он лежал лицом вниз возле стола, на котором находилсятелефон. А она стояла в ванной, ухватившись за края умывальника руками иразглядывая в зеркале свое лицо. Видимо, начала чистить зубы, ибо в раковинележали ее зубная щетка и паста. Наверное, она их уронила. Мэриан была оченьбледна.

Я взял ее за руку. Она обернулась и посмотрела на меняневидящими глазами, потом провела рукой по лицу. Глаза ее снова принялиосмысленное выражение.

— Со мной все в порядке! — сказала Мэриан, и голос еепрозвучал спокойно.

Я вывел ее из ванной и усадил на кровать, а сам встал возленее на колени.

— Потерпи несколько минут, и мы отсюда уедем. Посиди здесь.Хочешь выпить?

— Нет. Лучше не надо. — Она говорила отчетливо, не повышаяголоса.

У меня возникло чувство, что все это лишь результат железнойволи и что Мэриан вот-вот сорвется, закричит. Однако я ничем не мог ей помочь.

Купленный мною брезент был спрятан в чулане на кухне. Яприволок его в комнату, расправил на ковре и перекатил в него Чэпмена. Мне нехотелось видеть его лицо, поэтому я набросил на него край брезента. На егосорочке и на ковре, в том месте, где он лежал, виднелись пятна крови. Я обшарилего карманы, вынул все, что в них было, — бумажник, дорожную чековую книжку,ключи от машины, ключ от номера в «Дофине», записную книжку с адресами, письмоМэриан, мундштук, зажигалку, сигареты и пластмассовый флакончик с какими-тотаблетками. Письмо я разорвал и сунул обратно в карман пиджака вместе стаблетками и мундштуком. Очки его валялись на полу. Их я тоже сунул в карман.Все остальное положил на кофейный столик. На руках у него не было колец. Яоставил ему ручные часы.

Маленький пистолет 32-го калибра лежал на ковре возлепроигрывателя. Я сунул его в другой карман пиджака.

Завернув труп в брезент, я вытащил его на кухню и оставилрядом с дверью, ведущей на черную лестницу. Отрезав от брезента две полосы,использовал их в качестве веревок. Потом сложил труп пополам, в позе зародыша,связал его. Сейчас меня уже сильно трясло, а желудок буквально выворачивало. Янаклонился над раковиной, а потом налил себе из буфета стакан виски и выпил егозалпом. Через минуту мне стало немного лучше.

Налив в кастрюлю воды, я выбрал подходящую губку и сталстирать с ковра пятна крови. На это ушло почти десять минут и четыре кастрюливоды. Я знал, что кровь частично просочилась сквозь ковер и что на немостанется след затертого пятна, после того как он просохнет. Но об этом я ещеуспею позаботиться. Я собирался постирать весь ковер в шампуне.