Василиса не нашла здесь подругу и та не взяла бы над ней своеобразное шефство. Хранительница архива оказалась доброй спокойной женщиной. Руки у нее были полные и мягкие, улыбка ласковой, глаза нежными, походка плавной, а ее слова вселяли в Василису уверенность. На территории Конторы Варвара носила сарафаны без пояса поверх рубахи и никогда не покрывала головы. Волосы она заплетала в две косы и укладывала короной. Из рассказов Елены, которые периодически приходилось выслушивать, Василиса знала, что Варвара была замужем за обычным мужчиной, что он давно умер, но она осталась верна его памяти и больше никого к себе не подпускала. Варвара не казалась одинокой, но Василиса была восприимчива к чужим чувствам, и в глубине глаз подруги, и в морщинках вокруг губ ей чудились усталость и печаль и давняя затаенная боль…

Варвара понемногу рассказывала Василисе об этом мире, помогла обжиться, научила пользоваться деньгами (в бытность царицей Василисе ни разу не пришлось ни за что расплачиваться самой) и тем, что здесь называлось техникой, помогла с выбором одежды. Но она не могла тратить на нее слишком много времени, а у Василисы оставалось слишком много вопросов, которые некому было задать. В некоторой степени вылазки с Кощеем на эти вопросы отвечали, но на месте одного разрешенного сразу же появлялось два новых.

Пожалуй, Варвара была единственной, кому Василиса могла бы рассказать о Кощее. Но ее первая и последняя попытка заговорить о нем закончилась тем, что та кратко, но емко объяснила, что она Кощея крайне уважает и обсуждать его, а тем более сплетничать о нем, не станет. Однако сейчас Варвара покрутила в ладонях чашку, из которой пила травяной отвар, нахмурилась и цепко посмотрела на Василису.

– Это не моя тайна, – сказала она, – но все всё равно знают, наверное, и тебе лучше знать.

И глубоко вздохнула, прежде чем начать.

– Впервые я увидела Кощея в доме своего отца. Граница между Навью и морским царством в некоторых местах довольно условна, и иногда он появлялся у нас во дворце, чтобы разрешить возникшие вопросы. Кощей тогда был молод, красив, обладал несметными богатствами и невероятной силой. Никто не рисковал идти против него напрямую. Он был скор на расправу и славился дурным характером. Чуть что – хватался за меч и не гнушался то и дело напоминать подданным о том, что их место на коленях. А потом он женился. – Варвара поморщилась и сделала глоток из чашки, прежде чем продолжить. – Звали ее Марья Моревна. Мой отец признавал над собой власть Кощея, и нам прислали ее портрет, чтобы мы знали, как выглядит царица. Невероятной красоты женщина. Против такой мало у кого был шанс. Их брак продлился пять лет.

Василиса попыталась представить женщину, которая добровольно пошла замуж за царя Нави. Или, быть может, она была той несчастной, кого ему удалось принудить к браку? В это верилось больше.

– Затем Кощей пропал, – резко сказала Варвара. – И не появлялся десять лет. Вернулся он так же неожиданно, но уже другим. Пришел во дворец отца, чтобы заключить договор о границах, хотя раньше предпочитал решать подобные вопросы силой. На него было страшно смотреть: он напоминал восставшего мертвеца. До морского царства новости доходят не то чтобы очень быстро, мы узнали о случившемся через пару лет. Моревна сковала его и держала в цепях все это время, пока ее очередной любовник случайно не обнаружил его и по незнанию не напоил водой. Говорили, что Кощей забрал жену в Навь, но этот царевич трижды крал ее оттуда, а на третий раз и вовсе ранил Кощея, и тот отпустил их. Так вот, Василиса, на запястьях у Кощея шрамы от железных кандалов. Разумеется, раны уже зажили, но, должно быть, он все еще чувствует боль. Так случается порой, память тела бывает долгой.

Варвара взяла в руки чайник, аккуратным плавным движением разлила по кружкам остатки душистого травяного отвара и закончила:

– Говорят, Марья до сих пор жива. Она покушалась на его жизнь, и, согласно законам Тридевятого, Кощей имеет право отказаться от нее как от жены. Но они скрепили свои узы в Круге волхвов, а после такого все эти перипетии вряд ли являются серьезной причиной, чтобы прекратить их союз. Так что перед богами они, скорее всего, еще супруги.

Василиса нахмурилась.

– И ты думаешь, что, после того как ты мне все это рассказала, я проникнусь к нему сочувствием и пониманием?

– Нет. – Варвара посмотрела на нее прямо, и взгляд ее был тяжел. – Я надеюсь, что ты не станешь задавать ему бестактных вопросов и бить по больному. А рассказала я тебе это, чтобы ты не сделала этого по незнанию. Вот и все. Пей, пока не остыло.

Василиса ощутила себя нашкодившей девчонкой, отчитанной матерью. Пришлось уткнуться носом в чашку и послушно выпить ее содержимое.

Ей все еще не хотелось ни жалеть, ни понимать, ни прощать Кощея. Как будто ему могло бы понадобиться хоть что-то из этого. Ее бы кто пожалел.

Глава 12

Реализовать свой план – полететь в общежитие при Конторе, проникнуть к Василисе и поцеловать, пока она будет спать, – Кощей не успел, потому что вечером того же дня Василиса сама объявилась на пороге их дома. Он услышал звонок в дверь и спустился. Она стояла на крыльце и с явной опаской косилась на доберманов, обнюхивающих ее платье и тычущих носы ей в ладони.

– Они знают тебя и не тронут, просто соскучились, – поспешил успокоить ее Кощей, пытаясь понять, что видит перед собой: свою жену или морок.

Выходило, что жену, морок Хунин и Мунин бы облаяли или не учуяли вовсе.

– Я могу войти? – нервно вскинула бровь Василиса.

– Конечно.

Кощей сделал шаг назад, пропуская ее, и закрыл дверь. Надежда, совсем слабая, затеплилась в нем. Она же пришла, может быть…

В руке ее был чемодан.

– В машине меня ждет Данила, – окончательно смяла его надежду Василиса.

Подстраховалась, понял Кощей. Это укололо сильнее, чем ему бы хотелось.

Она совсем не смотрела на него и машинально терла подушечки пальцев друг о друга.

– Я пришла за своими вещами.

– Понятно, – хрипло отозвался он, пытаясь придумать, как ее задержать. Может быть, если бы она осталась на чуть-чуть, если бы они поговорили… – Как ты?

– Это не твое дело, – отрезала Василиса. – Итак, мои вещи.

Кощей медленно кивнул.

– Тебе вовсе не обязательно жить в другом месте, – ни на секунду не веря в успех, все-таки попытался он. – Ты можешь остаться здесь. Здесь все твое.

– Опять у тебя в плену, да еще и в качестве жены?

– У нас разные спальни…

– Что? – Впервые за весь разговор Василиса посмотрела ему в глаза, и в ее взгляде отразились недоверие пополам с отвращением.

– Я просто хотел сказать, что тебе не обязательно пересекаться со мной, – пояснил Кощей, заведомо зная, что проиграл. – Просто этот дом и твой тоже.

– Просто отведи меня к моим вещам, – отчеканила она.

– Позволь помочь с чемоданом.

– Вещи, Кощей!

Кощей кивнул и направился к лестнице. Василиса двинулась следом, так и не сократив дистанцию. Молчание, заполнившее расстояние между ними, стало зыбким, почти ощутимым. Он открыл дверь ее в комнату и пропустил Василису вперед, сам остался на пороге. Надо было что-то придумать. Но в голове вдруг стало пусто. В таких случаях он всегда использовал магию, если мог. А в суде брал перерыв, чтобы без спешки найти решение. Но сейчас нельзя было сделать ни того ни другого.

Надо было забрать что-то отсюда, внезапно понял он. А теперь она все унесет, не желая оставлять ему даже малую частицу себя. Василиса раскрыла шкаф, замерла на мгновение, словно не веря, что там действительно обнаружились ее платья, а потом стала сдергивать вещи с вешалок. Кощей смотрел на нее, и ему было страшно оттого, что, возможно, он видит ее в этой комнате в последний раз. Женщина, которой он сейчас был совершенно чужим. И все равно самая родная.

Василиса закончила со шкафом и перешла к трюмо. В ее движениях сквозила страшная нервозность. Кощей понимал, что нужно уйти и дать ей нормально собраться, но не мог себя заставить.

– То, что я не заберу, можешь просто выкинуть, – наконец обронила она, разрезая тишину.

– Ты можешь вернуться за ними в любое время, – отозвался Кощей одеревеневшими губами. – Это твой дом.

Внутри него росла черная дыра, поглощая то немногое, что он сумел сохранить, так внезапно потеряв ее. Уже много лет у него