– А.

Это его «А» не особенно располагало к продолжению разговора.

– Вы упоминали о нем тем вечером, – напомнила Тэнзи. – Когда мы танцевали.

– Правда? – Он выглядел озадаченным.

– Ведь он погребен в Лестершире? – настойчиво продолжала она с ноткой отчаяния в голосе.

– А, да. Припоминаю. – Йен озабоченно нахмурил лоб, словно выискивал в ней признаки слабоумия.

Все вокруг прекратили свои занятия, прислушиваясь к их разговору.

Ладони и шея Тэнзи покрылись испариной.

– Она захватывающая. Книга.

На самом деле неправда. Тэнзи храбро прочитала две главы, но автор сделал все возможное, чтобы то, что могло стать захватывающей или хотя бы бурной кровавой историей, превратилось в занудное наказание для читателя.

– Не хотите рассказать нам немного? – Йен произнес это любезно, но при этом украдкой взглянул на часы на каминной полке. И снова на Тэнзи. Словно придумывал повод сбежать.

– Что там насчет Ричарда Третьего? – поинтересовался Колин. – Йен не заходил в библиотеку с тех пор, как ему влетело за то, что он рассматривал картинки в папиных анатомических атласах. Йен любит лазать на деревья, – добавил Колин, – и ездить верхом.

Тот бросил на брата насмешливый предостерегающий взгляд и снова посмотрел на Тэнзи.

Опять эти намеки.

Глаза Тэнзи защипало от унижения. Мог бы по крайней мере из приличия отвернуться, пока она медленно краснеет до самых корней волос и лицо словно окалено огнем. Во всяком случае, ей так кажется.

Но нет. Вместо этого уставился на нее с бесстрастным видом – так можно смотреть на закат или восход.

Невежа, напомнила она себе.

И тут же услышала собственный голос:

– Если хотите, можете ее взять.

– Эээ… книгу? – Он выглядел озадаченным.

Тэнзи молча кивнула и медленно ее протянула.

Йен поднял руку и осторожно взял книгу.

– Благодарю вас, мисс Дэнфорт, – мрачно сказал он.

– Не стоит благодарности.

Йен еще несколько мгновений смотрел на нее, и когда понял, что больше она не произнесет ни слова, снова вернулся к шахматной доске.

Горные вершины. Коньки. Сугробы.

Тэнзи старалась думать только о чем-то очень холодном в надежде, что щеки перестанут пылать.

Сердце Йена Эверси.

О, как насчет этого? Помогает.

Позже, намного позже, после того, как все один за другим ушли, а Тэнзи ждала до последнего, потому что не любила оставаться одна, она поднялась в свою спальню и даже растерялась, увидев в вазе цветы.

«Ха, Йен Эверси! Вот тебе!» Доказательство того, что ее ценят. Даже желают! И не один какой-то мужчина, а целых четверо! Что она и вправду обладает изяществом и очарованием и может пленять! Тэнзи смотрела на букет, дожидаясь, когда ее охватит ликование и чувство триумфа.

Затем застонала, уронила лицо в ладони и начала раскачиваться взад и вперед. Бесполезно. Она оживила в памяти тот миг, но он мучительно растянулся во времени: ее рука, протягивающая ему книгу, и его недоуменное лицо, когда он эту книгу берет. Снисходя до нее, как до глупой маленькой девчонки.

Она резко выдохнула, сдернула с ног туфли. Сначала одну, потом другую.

И швырнула их в стену.

Бам.

Бам.

– «Можете взять ее, если хотите», – передразнила она саму себя. – О, святые небеса, какая же я дура!

Впрочем, пошвырявшись туфлями, она почувствовала себя чуть-чуть лучше.

Протопала к письменному столу, уселась.

Развернула список и прочитала вслух, как заклинание, которое творила прямо тут и сейчас.

Как кто-нибудь сможет ее понять? Увидеть? Полюбить?

Тэнзи обмакнула перо в чернила и написала:

«Пережил утрату или даже две».

Она начинала подозревать, что это имеет значение.

Что-то заставило Йена вынырнуть из сна на поверхность – задыхающегося, как едва не утонувший человек; пробуждение было внезапным и тревожным.

Он лег неподвижно. Легкие жадно вбирали воздух, пока сознание тоже пыталось всплыть на поверхность.

Черт. Побери.

Как и всегда, он дожидался, когда дыхание выровняется, а сердце перестанет колотиться, как заключенный о решетку камеры.

Он сбросил с себя пропитанные потом простыни, позволив благословенному прохладному воздуху овевать обнаженную кожу. Нащупал шрам на животе. Больше всего тот напоминал тропу, ведущую от дома Эверси к «Свинье и свистку», вплоть до того, что на конце немного приподнимался, как невысокий холм, где недавно застрелили маркиза Драйдена. Чейз указал на схожесть с этой дорогой, когда они сравнивали свои шрамы. Йен решил, что сможет по нему, как по карте, вернуться домой, если переберет лишку в пабе.

Если он не растягивался регулярно и достаточно долго, мышцы вокруг шрама сжимались в тугой узел, как завязки на кошельке скряги, и он мог не сомневаться, что его ждут мучения на целый день, а то и больше, и спастись от них можно только крепким спиртным, с уступчивой женщиной и горячей ванной.

Эту рану ему нанесли штыком в день его величайшего триумфа и величайшего же провала.

У него имелись и другие шрамы, но этот единственный напоминал о себе так же, как если бы он был еще одним органом его тела. Сердце качает кровь, легкие обеспечивают дыхание, а шрам никогда не дает ему забыть.

Комната все еще давила на него – она была меньше его собственной, и шторы тут тяжелее, так что Йен заставил себя подняться с кровати и подошел к окну. Распахнул его.

Выглянул.

И на соседнем балконе увидел…

…да будь он проклят, если это не мисс Дэнфорт!

Да как же никто не заметил, что он спит в комнате рядом с ее спальней? Уж наверное герцог должен был позаботиться, чтобы одного из них срочно переместили в противоположный конец дома!

Йен тотчас же решил, что не будет просить поменять ему комнату. Он останется именно тут.

Из открытого окна струился свет, да еще она взяла с собой на балкон лампу.

Пристроив подбородок на кулачки, она со своего удачного места смотрела на земли Эверси, простиравшиеся так далеко, как только мог видеть глаз. Выглядела она мельче, чем обычно, как-то поникнув, словно потерпела неудачу. И впервые Йену пришло в голову, что яркое оживление, которое она всюду приносила с собой, требовало от нее определенных усилий, а не являлось сверхъестественными чарами, полученными ею в обмен на душу, проданную дьяволу.

Тэнзи запрокинула голову, словно изучала небо над головой в поисках, например, какого-нибудь знака из рая. Вполне вероятно, что у нее просто своего рода нервный тик. То же самое она делала и в бальном зале. А может, мисс Дэнфорт всего лишь подвержена носовым кровотечениям.