За долгие годы она так изголодалась, так истомилась жаждой по этому единственному в мире мужчине, что сейчас никак не могла насытиться им.

Он обнимал ее, гладил кожу теплыми, нежными ладонями, а она, замерев, впитывала всей плотью ощущение его реальности. Ее губы коснулись его груди; она была влажной от пота. Лейси тихонько слизнула эту влагу, наслаждаясь солоноватым вкусом, и его сердце под ее ладонью вдруг пустилось в бешеный бег.

– Лейси, не нужно, – глухо предупредил он и, скользнув пальцами в ее спутанные волосы, чуть отодвинул ее голову от себя и всмотрелся в лицо. Лейси видела в его глазах желание, чувствовала это желание всем телом. Он больше ее не любит, но физически его все еще влечет к ней. Где же ее гордость? – спрашивала она себя. Где же ее чувство собственного достоинства? Почему она позволяет все это, если понимает, что им движет лишь смесь жалости и мужского вожделения, в то время как она…

Что ж, если физическая страсть – это единственное, что он может испытывать к ней, так пусть эта страсть будет по крайней мере равна ее собственной; пусть эта страсть разрушит все барьеры его самообладания… как это произошло с ней; пусть эта страсть заставит его выкрикивать ее имя и льнуть к ней, теряя рассудок, как это делала она.

Не обращая внимания на его слова, Лейси склонила голову и продолжила свое чувственное путешествие.

Ее язык прошелся нежной лаской по плоскому животу. Его руки вцепились ей в предплечья; она почти физически чувствовала, как кровь бешено пульсирует в его венах. Он хотел ее остановить, не допустить большей интимности… но ее уже трудно было удержать.

Она это делает не только для него, потрясенно осознала Лейси, – для себя тоже. Она сама жаждала этой интимной ласки.

Эта мысль шокировала ее, принесла с собой стыд за подобную безумную любовь и вожделение к нему.

Лейси начала было отстраняться от него, думая, что именно этого он хочет, но он тут же стиснул ее, принимая и приветствуя ту интимность, которую раньше отвергал, снова и снова шепча ее имя… Дрожа от желания, он зарывался руками в ее волосы, тихонько признавался, как нужно ему нежное прикосновение ее губ к его коже, сокровенная влага теплого рта. И она отвечала на эти слова – немедленно, страстно, отдавая тело и душу в ответ на его признания.

Когда он наконец остановил ее, шепча слова любви и страсти, она охотно уступила ему и с радостью отдалась властному вторжению, охватив его тело своим. И его восторженный стон в миг единения, когда он физически и духовно переполнил ее собой, был ей наградой.

Позже, сонная и удовлетворенная, она позволила теплым объятиям его рук надежно укрыть ее от всего света.

Лейси уже окуналась в сон, когда вдруг вспомнила, что ей необходимо сказать какие-то важные слова, сделать какое-то важное заявление, каким-то образом защититься от него. Она боролась со сном и наконец, вспомнив, широко раскрыла глаза и взглянула ему прямо в лицо:

– Это ничего не значит. Имей в виду, это просто секс… вот и все. Просто секс.

Лейси закрыла глаза и вздрогнула, как несчастный, заброшенный ребенок. Нельзя было допускать то, что здесь произошло. Нельзя было терять контроль над собой, забывать о гордости… но это уже случилось, так что теперь остается лишь сделать так, чтобы он не понял… чего? Что он не только ее единственный любовник за всю жизнь, но и единственный мужчина, которого она любила и всегда будет любить.

Лейси наконец заснула, и Льюис склонился над ней, вглядываясь в ее лицо затуманенными от печали глазами.

Просто секс. Неужели для нее их близость ничего больше не значила? Но если и так – может ли он обвинять ее за это? Он оставил ее одну, когда она ждала его ребенка… он ее обидел… оттолкнул. Нет смысла оправдывать себя тем, что он поступил так из любви… Что он совершил трагическую ошибку. Поверит ли она, если рассказать ей? А он сам поверил бы ей, поменяйся они местами?

Он вспомнил, как она прикасалась к нему… любила его… и сморгнул слезы.

Столько лет – а у нее никого не было. Его ужаснула эта мысль и в то же время заставила почувствовать себя таким мужественным, таким гордым. Он скорчил гримасу, немного стыдясь подобного юношеского тщеславия – в его-то годы!

Им нужно будет поговорить… он должен объяснить. Лейси чуть шевельнулась, пристраиваясь поуютнее в его объятиях. Он притянул ее к себе поближе. Его обожгло воспоминание о ее взгляде, в котором он увидел такую жажду и страсть. Она так прекрасна, так желанна – кажется невероятным, что она не смогла никого полюбить. Конечно же, у нее были возможности.

Он собственными глазами видел, как мужчины реагируют на нее. Например, Иэн Хэнсон.

Острая боль пронзила его, мучительное желание прижать ее к себе и никогда никому не отдавать. Если бы она только могла простить… понять. Он прижал ладонь к ее животу и вспомнил, как она мгновенно почувствовала, поняла, что творится у него на душе, поняла, что он думает о прошлом, обо всем, чего лишился, отказавшись от нее и их ребенка. Он все еще полностью не оправился от потрясения, которое испытал, узнав о своем отцовстве. Столько лет самоотречения и страха, столько лет без надежды из-за риска передать болезнь ребенку. И вот теперь найти Джессику.

Он осторожно пододвинул к себе Лейси и склонил голову, чтобы прикоснуться губами к шелковой, нежной коже живота. Вечерние лучи позолотили ее тело, оттенив ореол вокруг сосков, все еще слегка припухших и твердых. Лейси беспокойно шевельнулась в его руках, когда Льюис с невероятной нежностью коснулся губами сначала одного, потом другого темного кружочка.

Просто секс – так она сказала. Может быть, для нее это и так, но для него… для него гораздо, гораздо больше.

Все еще не очнувшись от теплой, сладкой истомы, Лейси медленно открыла глаза. Ощутила непривычную тяжесть на теле, непривычное дыхание рядом. И сконфуженно повернула голову в сторону Льюиса.

Он крепко спал, чуть приподняв темный от ночной щетины подбородок. Волосы спутались, с загорелого плеча соскользнула простыня. От мужского, мускусного запаха его кожи по ее телу побежали чувственные волны.

Лейси охватила такая нега, такая блаженная лень, что ей не хотелось двигаться… Внезапно она напряглась, заслышав внизу какой-то звук.

Дверь из кухни открылась, и легкие шаги поспешили наверх.

Прежде чем Лейси успела пошевелиться, дверь в спальню распахнулась, и в комнату влетела Джессика, взволнованно оправдываясь на ходу:

– Мамочка, извини, что я встретилась с папой до того, как поговорила с тобой, но я…

Она остановилась как вкопанная, круглые от изумления глаза устремились на темную голову на подушке рядом с Лейси, и Джессика, вспыхнув, попятилась обратно к двери.

– Джесс!

Льюис зашевелился, потянулся, а потом сел на кровати.

– Папа…

Джессика уставилась на них, и сконфуженное удивление на ее лице уступило место широченной улыбке.