Сто метров… Двести метров…

– Не торопись, главное, – сказал я. – Понемножку прибавляй скорость.

Утес кивнул и слегка прибавил газу.

Еще сто метров…

Заслон скрылся из виду. Ну все, теперь вперед, в Тиндуф!..

При приближении к городу домов становилось все больше. Мы проехали две заброшенные пятиэтажки с зияющими провалами окон и следами от пуль и осколков. Справа открылась огороженная колючей проволокой территория, на которой можно было различить приземистые кирпичные строения, капониры и взлетную полосу. Чернели остовы двух сожженных вертолетов «Ми-8» – это главная транспортная лошадка вооруженных сил многих стран. Здесь когда-то был военный аэродром.

На въезде в город стоял ощерившийся двумя пулеметами, сооруженный из бетонных кубиков блокпост. Нас пропустили без проверки – видимо, по рации долговязый командир сообщил, что мы чисты.

Машина пересекла границу города и закрутилась по узким улицам, ширина которых продиктована принципом «чтобы лошадь с коровой разминулись». Глиняные бесконечные заборы, двухэтажные дома. Крыши выложены жестью или профнастилом, но не закреплены, – чтобы не сорвало ветром, туда накидывают камни.

Потом улицы расширились, пошли районы новостроек – достаточно унылых трех-четырехэтажных домов, которые у нас на родине именуют «хрущобами». Ближе к центру дома становились древнее, чуть ли не каждый квартал украшала небольшая мечеть. Мы проехали пару площадей с европейскими зданиями девятнадцатого века.

Могло создаться впечатление, что город живет нормальной жизнью. Здесь ездили машины, курсировали набитые пассажирами небольшие серые автобусы, работали магазины и кофейни. Даже светофоры перемигивались, и с наступлением темноты зажигались вечерние фонари. Худо-бедно функционировала вся инфраструктура.

– Всюду жизнь, – Князь, сменивший за рулем Утеса, с чувством процитировал героя кинокомедии «Тайский вояж Михалыча», попавшего в первый раз в Таиланд по турпутевке.

– Ну да, – кивнул я. – Только далеко не мирная.

Все чаще на дороге встречались презирающие всякие правила движения пикапы с пулеметами. Прогуливались как вышедшие на охоту львы стаи вооруженных абреков, при появлении которых народ разбегался кто куда.

Наша машина свернула на площадь Республики с мечетью пятнадцатого века и торговыми рядами. Там возвышалась причудливая конструкция из металлических реек. Обычно в европейских городах на центральных площадях вечно что-то строят и разбирают – какие-то скульптуры, трибуны, сцены для праздников и развлечений. Это сооружение тоже было призвано служить развлечениям. И развлекались здесь не по-детски. На металлических рейках болтались три тела. Да, это была виселица. Рядом с ней прохаживался сонный боевик, да еще несколько жителей глазели на зловещее сооружение, отпуская веселые замечания.

– Сурово, – покачал головой Князь.

– Гоблины, – прокомментировал Рад. – Темная сторона Средиземья.

Пора бы уже привыкнуть к таким сюрпризам. И все равно внутри становится как-то холодно и пусто…

Штаб формирования Халифата, отвечавший за порядок и оборону Тиндуфа, располагался ближе к окраине, в здании, где еще недавно была мужская школа – со спортзалом, двумя трехэтажными корпусами и металлической оградой. Теперь там все обложено мешками с песком, торчали стволы пулеметов и зенитной самоходной установки. По территории и округе слонялся вооруженный скучающий бандитский народ.

На спортивной площадке с волейбольными кольцами и футбольными воротами выстроились пикапы, автобусы. Отдельно стояло три «Хаммера» песчаного цвета – у Халифата их полно. Только в одном иракском Мосуле басмачи захватили услужливо оставленные им почти две с половиной тысячи этих броневиков, вооруженных крупнокалиберными пулеметами, а заодно прихватили всякие мелочи – сорок танков «Абрамс», полсотни артиллерийских установок, пять тысяч пулеметов. Воины ислама «Хаммеры» не особенно уважали и не жалели, нередко начиняли их взрывчаткой, усаживая за руль террористов-смертников и посылая таранить правительственные блокпосты.

При приближении к штабу наша «Тойота» оказалась на мушке. Моджахеды готовы были в любой момент сделать из нас решето. Поэтому мы тормознули, не доезжая метров двадцать до школьных ворот, превращенных в контрольно-пропускной пункт. Видно было, что к делу обороны объекта тут подходят обстоятельно и вполне профессионально. Вон и пулеметная точка на крыше имеется. Заботятся басмачи о своей безопасности.

Демонстрируя полную невозмутимость, мы с Беком вылезли из машины. Часовые смотрели на нас напряженно, с некоторым любопытством и недоумением. Они видели, что компания мы странная и, значит, опасная.

Я лениво потянулся, разминая затекшие мышцы. А Бек вперил взгляд в ближайшего к нам часового – болезненно тощего басмача в камуфляжных брюках и коричневой майке. Плечо доблестного воина ислама оттягивала винтовка «М-16», на толстом солдатском ремне висел подсумок, еще за пояс был заткнут тесак размером с добрый гладиаторский меч. У басмачей холодное оружие считалось необходимым статусным предметом, хотя и было бесполезно в бою. Зато, если хорошо наточить, можно резать пленным головы.

– Подойди сюда, воин, – кивнул Бек, глядя свысока.

Тощий прищурился. Оценил самодовольную высокомерную морду незнакомца и, решив не искушать судьбу, приблизился, вопросительно глядя на него.

– Где военный эмир? – процедил Бек.

– А ты кто, чтобы искать его? – спросил часовой.

– Мы те, кого он счастлив будет лицезреть, – встрял я в разговор.

Тощий пожал плечами и скрылся на КПП. Вскоре оттуда появился вальяжный жирный свин в камуфляже, без автомата, но с огромной кобурой, вмещавшей кольт сорок пятого калибра – любимая игрушка идиотов. И начались неторопливые переговоры с предъявлением бумаг, завуалированными угрозами с нашей стороны – мол, не в свое дело лезешь. Это бесило свина – как это не его дело, если КПП ему принадлежит? С другой стороны, не приведи Аллах обидеть какого-нибудь влиятельного человека – так ведь можно и на порку нарваться, и на лишение прав и состояний.

Выяснилось, что военного эмира в штабе нет, и когда будет – сие простым смертным неизвестно. Все обязанности по военному руководству городом выполняет его помощник, горячо любимый всеми и очень строгий Джеллуд Галик, эдакий местный комендант. Ну что ж, комендант так комендант.

В результате моя команда осталась сторожить нашу машину, припаркованную на стоянке перед оградой школы. А я, безоружный, в сопровождении часового направился внутрь.

В фойе школы нас встретили двое неприветливых типов. Они достаточно халатно обшмонали меня, не заметив спрятанный на поясе небольшой нож, которым я при обострении обстановки вполне мог перерезать горло нескольким противникам.

Что-то общее есть во всех штабах, принадлежи они хоть НАТО, хоть банде батьки Махно. Хаотично сновали люди, раздавались возбужденные крики, кого-то распекали, кого-то обещали казнить за невыполнение приказа. Шум, гвалт, шуршание рации. В комнате, служившей когда-то школьным классом, спал боец, свернувшись на столе и бросив на пол пулемет.