— Тимур Сабитович… Да я ж ничего. — Тут же слетает парень. — Мы с Катей про одноклассницу мою говорили. Оказывается, дружили они.

— В зал едем! — Повышаю голос. — Там поговорим.

Глава 21

Катя

Мне так плохо, что я даже не кладу Демьяна в кроватку, а оставляю лежать рядом с собой в коконе. Сна нет. Тимура тоже.

И, доводя свой мазохизм до грани, я загружаю личную страницу в социальной сети той самой «новой» своего мужа. Бывшего мужа…

Хорошенькая, тут не поспоришь. Зачем только он ей нужен? Яркая, обеспеченная папой. Теперь вынуждена терпеть вредную свекровь и мужика, который, будем уж честными, выглядит далеко не как молодой Ален Делон. Любовь? Не верю… Влюбляться умеют только дуры и круглые идиотки типо меня, а она ни на ту, ни на другую не похожа. Пакеты с названиями брендов, фотки с подругами в клубе, кафешке, на море… Убираю телефон под подушку.

Снова смотрю в потолок и жду мужчину, которому не нужна. Да сколько можно, Катя? Есть у тебя хоть капля гордости? Вряд ли. Здравствуйте, грабли. Зато вот с фантазией все в порядке. Выдавать желаемое за действительное — это прямо мой конёк.

Я так отчаянно и опрометчиво прикипела к обитателям этого дома, что не понимаю, как можно теперь иначе жить? Через два дня Демьяну к врачу. Кто лучше меня расскажет о его самочувствии? А если так случится, что ребёнка придётся отдать в приемную семью? Они же ничего не будут про него знать! Да как можно догадаться, что Демьяна нельзя укачивать в кроватке? Он засыпает только на руках. А ещё любит долго лежать с соской во рту, ожидая, когда еда сама натечёт за щеку. Потом ею давится и срыгивает. И ползунки не любит из-за резинки на животике. Только комбинезончики…

Засыпаю под утро, уткнувшись носом в детскую макушку. Будит меня кряхтение.

— Доброе утро, человек, — шепчу Демьяну. — Ты уже готов вставать?

— Гууу, — тянет он, а после улыбается.

Мое сердце застывает.

Сгребаю малыша в объятия и прижимаю к груди. Люблю… Вот оно — самое настоящее. В дребезги. Я возьму его столько, сколько позволят.

Мне начинает нравиться наш неторопливый одинокий быт: встаём, умываемся, завтракаем. Потом Демьян ложится спать на улице в коляске, а я читаю. Обедаем. Дневной сон спим вместе. Ужинаем, моемся, спим. И так по-кругу. Тимур уходит рано, приходит поздно. Иногда совсем не ночует. Ещё спустя неделю я начинаю путаться в днях. Сейчас суббота или понедельник? Застываю с этой мыслью, помешивая в кружке кофе. Ещё обязательно нужно спросить у врача про допаивание Демьяна водой. Становится жарко... Мне кажется, он начинает переедать от того, что хочет пить.

Размышления прерывает звонок телефона. Я брезгливо морщусь, увидев на экране имя свекрови. А потом решительно отключаю телефон и прячу его в тумбочку. Делаю глубокий вдох, и мне становится легко-легко. Ну нету у меня теперь шубы и сапог — да и черт с ними. Действительно, что-нибудь куплю. Пусть попроще. Но вести переговоры с ползучими гадами — это бессмыслица. Слушание по разводу назначено через неделю. Вот там и пообщаемся.

Регулярные поездки в больницу меня немного вымотали. От них у Демьяна сбивается режим. Выспавшись в дороге, он потом не спит до самой ночи, пока совсем не отрубится. Приходится носить и развлекать. Выглядываю в окно. Да, Ринат приехал. Надеюсь, что сегодня едем в последний раз.

Укладываю Демьяна в люльку, прикрываю простынкой, беру сумку и спускаюсь вниз.

— Доброе утро, — приветствует нас Ринат и распахивает дверь. — Давайте помогу.

— Доброе… — отвечаю, выдавливая улыбку.

Ставлю люльку в крепления, снимаю сумку с плеча и сажусь на сиденье… Ловлю себя на секундном ощущении обиды. Я надеялась, что Тимур отвезёт нас к врачу сам. Мало ли на что я надеялась!!

Разгоняемся по трассе. Демьян минут десять недовольно покрикивает, требуя перебраться на руки, а потом засыпает.

Неожиданно я получаю сообщение от коллеги с фотографией УЗИ пациентки и просьбой совета. Невынашивание — моя специализация. Отвечаю и пишу рекомендации. Это не сложно… И даже, наверное, в некотором смысле приятно. На телефон прилетает следующая эсмс с благодарностью и неловкой припиской в конце, что коллектив ждёт моего благополучного возвращения. Говорят, что грядут большие перемены в руководстве. Заведующую отстранили от должности, а главную затравили проверками.

Задумчиво опускаю телефон на колени и вдруг ловлю волну острого адреналина. Не понимаю его источника, но Ринат закрывает все окна.

— Пристегнись и пригнись, — рявкает на меня и увеличивает скорость.

Нас обгоняют в ряд несколько чёрных огромных машин.

Ринат резко разворачивает машину в обратном направлении, проезжает несколько метров и резко бьет по тормозам.

— Сука! — С чувством лупит руками по рулю.

— Что случилось? — Панически шепчу я и кручу головой, пытаясь хоть что-то увидеть в окна.

— —

— По колёсам стреляли… — отвечает он. — Катя, вы ничего не бойтесь только. Сейчас все решим…

Очень странная штука. Когда тебе говорят «не бойся», ты начинаешь автоматически бояться. Даже если до этого был спокоен. Мою нервную систему разгоняет по щелчку. Хватаю телефон и нажимаю на вызов возле номера Тимура.

Ринат тоже кому-то звонит. А параллельно ныряет рукой под пиджак и достаёт пистолет.

— Что им от нас нужно? — Шепчу истерично, заметив, как ручка двери начинает дергаться.

Поднимаю голову и встречаюсь глазами с мужиком в чёрной футболке. Он кивает мне, предлагая самой открыть замок. Со стороны Демьяна ручку двери дёргает другой мужчина. В динамике длинные гудки. Тимур не берет трубку.

— Я включил локатор, пилингуй, — с кем-то говорит по телефону Ринат. — Нас накрыли на десятом километре…

Оборачивается и засовывает под одеяло Демьяну плоский предмет похожий на кнопку.

— Да, восемь человек. В смысле? — Хмыкает невесело, — до зубов напичканы стволами.

Мужчина, тот что находится с моей стороны, острожно стучит в стекло, показывая, что сейчас разобьёт стекло.

Я на всякий случай открываю Демьяну козырёк и выше натягиваю пеленку. Малыш сопит сладким, безмятежным сном.

— Ринат, что мне делать? — Вцеплюсь я в спинку сиденья.

Он не отвечает и просто хмуро смотрит в лобовое стекло, где видно два автомобиля, перекрывших нам дорогу буквой «г». Перед ними стоят люди. От нервов не могу никак посчитать количество. То ли пять, то ли шесть…