не испытываю чувства жалости за содеянное. Просто… до последнего ж по-закону хотелось. Без крови. А в итоге налили по самые локти. И рано или поздно она мне вернётся. Гадство!

Оборачиваюсь на стук в дверь.

— Тимур? — Заглядывает в кабинет Ринат. — Можно?

— Заходи…

Он присаживается в кресло перед столом. Меня передёргивает от гематом на его лице.

— Ты просил узнать, что там по разводу и почему перенесли слушание, — начинает мысль Ринат.

Кате позвонили вчера из суда.

— И… — тороплю помощника.

— Свекровь Екатерины Максимовны сломала ногу. — Продолжает он. — Рассказывает всем, что ее невестка толкнула с лестницы. А та беременна. Скорая, нервы, больничка. Короче, мутная история. Мечется бывший муж Екатерины Максимовны между двух огней.

— Очень интересно… — тяну задумчиво и складываю руки в замок.

Мысль, как получить от Кати заслуженный вечер наедине, приходит в голову мгновенно.

— Пробей мне номерок старухи, — прошу помощника, и в какой больнице лежит.

— Понял, — кивает Ринат.

— И ещё знаешь что… Катя говорила, что с кем-то из ваших женщин в доме подружилась. Узнай, смогут ли они посидеть вечер с Демьяном.

После того, как Ринат уходит, я делаю еще несколько звонков, решая вопрос с Катиным разводом. Заказываю ужин из ресторана, цветы, и к тому времени, как сын просыпается, успеваю разместить все это на кухне.

— У вас какой-то праздник?

Заходит в дом Катя, держа на руках Демьяна. Откладывает на комод матрасик с пеленкой. Подхватывает бутылочку и топает на кухню.

— Мамочки… — слышу из коридора ее ошарашенное и иду следом.

— Зачем вам столько? — Распахивает глаза Катя, обводя рукой кухню. — У вас даже ваз нет!

— Это тебе, — говорю хрипло. — Хотел порадовать. Не знал, какие цветы любишь.

— Шокировать, — с сомнением качает она головой.

Ну не без этого. Пять огромных корзин. Розы, лилии, хризантемы, ещё цветы и зелень, названий которых я не знаю.

— Выбери те, что нравятся , — предлагаю ей решение проблемы. — А остальные выбросим.

Катя молча проходит глубже в кухню и тянется к ящику, где лежит смесь. Одна из корзин ей мешает.

— Помогите, пожалуйста, — чуть раздраженно просит Катя, держа одной рукой Демьяна, а второй жестяную банку.

— Конечно, — подхожу к ним ближе.

Снимаю корзину на пол, помогаю насыпать смесь и развести в бутылочке. Целую в макушку сына.

Сталкивается с Катей взглядами. Чувствую, дрогнуло в ней что-то. Девичий восторг все же взял верх над напускной строгостью. Но храбрится. Незаметно закусывает щеки. Чтобы не улыбаться? Ай… Не выдержав моего внимания, Катя опускает глаза.

— Присядь, покорми ребёнка, а я нам сделаю ужин.

Немного неуклюже задев угол стола, она садится на стул. Со столешницы слетает пульт. Ловлю его, чтобы не разбился о кафельный пол и случайно включаю телевизор.

— Напоминаем, что поздней ночью автомобиль известного предпринимателя Фролова вылетел за ограждения и упал в реку. Тело вместе с машиной были подняты водолазами уже следующим утром. Как установили эксперты, мужчина не справился с управлением в результате сильной алкогольной интоксикации, — вещает диктор новостей.

Я агрессивно жму кнопку выключения, но она почему-то срабатывает только раз на третий.

В кухне повисает тишина. Катя все поняла. Нужно быть идиоткой, чтобы не сложить два и два.

— Вы с адресатом цветов не ошиблись? — Невесело хмыкает она.

— Катя… — разворачиваюсь к ней лицом. — Просто поверь. Иногда иного выхода нет.

— Мне не жаль, — пожимает она плечами. — За своего ребёнка я бы голыми руками прикончила.

Заканчивает хриплым голосом и прикрывает глаза. Всхлипывает. Взбалтывает смесь, капает себе на руку и даёт Демьяну.

— Кушай, маленький… — шепчет со слезами в голосе.

Сын жадно, придерживая бутылочку двумя руками, чтобы не отобрали начинает причмокивать.

Я сам близок к тому, чтобы пустить слезу. Да чтоб тебя! До печёнок пробрала! Но самое главное, что приняла! Рассуждать правильными категориями — это функция в женщине дорогого стоит.

Отворачиваюсь к ресторанным коробкам с едой. Раскладываю запеченную рыбу по тарелкам, добавляю овощи и вдруг слышу слабый Катин голос.

— Тимур, возьми сына. Мне плохо…

Бросаю все и подлетаю.

— Что случилось?

Забираю Демьяна. Он начинает хныкать из-за того, что пришлось оторваться от еды. Возвращаю ему бутылочку.

— Не знаю… — шепчет Катя, начиная обмахивать лицо руками. — Резко в жар бросило и в груди заболело. Давление, наверное, или женское…

Я во все глаза смотрю, как на груди у няни сына выступает мокрое пятно. Оно расползается, становясь все насыщеннее. И если в первую секунду я подумал, что это мог «оставить свой след Демьян, то теперь у меня вариантов нет.

— Это что? — хриплю.

Катя опускает глаза. Сжимает грудь и оттягивает футболку, заглядывая под одежду.

— Молоко… — шепчет шокировано. — У меня, кажется, пришло молоко. Этого не может быть!

Глава 23

Катя

Налитая молоком грудь болит и все время норовит вывалиться из лифчика. Стараюсь сильно не усердствовать с кормлением, по-прежнему оставляя Демьяна на смеси. Основную часть молока сцеживаю. Оно пока для него жидковато. Да и если полностью переведу на молоко… как он без меня будет? Малыш же, будто понимая, что его намеренно лишают чего-то вкусного, постоянно лезет к груди. Сдаюсь и ненадолго прикладываю. Демьян присасывается пиявкой.

— Тише, тише, — помогаю ему правильно захватить сосок. — Жадина. Ай, больно…

Но приятно… Это просто какое-то космическое ощущение!

Перелопатив за ночь тонну специализированной литературы, попробовав молоко на вкус, убеждаюсь, что не сошла с ума. Гормоны творят с женским организмом чудеса.

Тимур вторые сутки от нас с Демьяном не отходит. Как ошарашенный пёс греет чайник, выбрасывает грязные подгузники, сносит коляску и полностью обеспечивает готовой едой. А ещё эти цветы… моя спальня заставлена ими от пола до потолка по всем поверхностям. В вазах! Их вчера тоже привезли. Только уже поздним вечером.

Мой взгляд непроизвольно скользит по окнам кабинета Тимура. Знаю, что буквально пол часа назад он уехал, но все равно чувствую как в груди перехватывает от эмоций. Закусываю губы, чтобы не улыбаться. Между нами искрит то, что я не могу и не хочу останавливать. Да, стремительно. Но, теперь с той стороны, которая не унижает моей гордости, а наоборот — подкупает. Происходят чувства, а не голое желание. Мне