В дверь позвонили. Она нехотя подошла и, чтобы еще хоть на мгновение оттянуть встречу с Дирком, все-таки посмотрела в глазок. И сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Трясущимися руками Лина повернула ключ.

Говорить она не могла и только молча рассматривала Марка. Он был другой. Никакой дерзкой ухмылки. Никаких бесенят в глазах. Очень серьезный взгляд.

Чувствуя, что ее уже трясет, Лина отступила назад, пропуская его в квартиру.

— Не волнуйся, я ненадолго, — сообщил он.

Его голос звучал хрипло. Без сомнения, этот визит давался Марку нелегко.

Лина кивнула.

— У меня к тебе предложение.

— Предложение?

— Деловое. Даже, можно сказать, коммерческое.

— Сейчас? Так поздно? Почему ты не позвонил мне на работу?

Вместо ответа — жесткий взгляд, от которого она, наверное, покраснела. Как он мог поговорить с ней в офисе? По ее же приказу Дженни никогда не соединила бы его…

— Несколько дней назад я послал тебе свой лучший черничный торт. Жаль, что ты не нашла нужным открыть посылку. — Чувствовалось, он взвешивает каждое слово.

Лина открыла рот, чтобы извиниться, но Марк опередил ее:

— Позволь мне высказаться. После нашего с тобой первого выступления по телевидению я не знал, куда деваться от заказов. И подумал, что, если мне не хочется всю жизнь печь одни лишь эти чертовы тортики…

— На самом деле они очень вкусные.

Он словно не расслышал.

— …то я должен разыскать подходящий канал сбыта. Я готов предоставить мой рецепт специализированной экспедиторской фирме.

— И ты подумал обо мне?

— О твоей фирме, — угрюмо поправил ее Марк. — Поэтому я готов вложить значительную долю моих сбережений в твой оборот. — Ему придется взять кредит, но об этом никто не должен знать.

Сердце Лины упало.

— А на каких условиях?

— Ни на каких. Для ответа у тебя двадцать четыре часа. Потом я обращусь к другой фирме. Я остановился в отеле «Бург».

Марк повернулся и вышел из квартиры. Лина чувствовала себя как во сне. Ни ласкового слова, ни грубоватой шутки… Только холод и равнодушие.

Но ее сердце по-прежнему скакало галопом. Потрясающе было уже просто увидеть его у себя дома! Пусть Марк держался отстраненно, пусть отгораживался от нее стеной отчуждения, но сердце Лины ликовало, и в нем не было ни малейшего сомнения, что Марк — единственный мужчина в ее жизни. Каждая клеточка ее тела жаждала его. Было так трудно не протянуть к нему руку, не коснуться, не потрогать… И так стыдно: столько дней она категорично пресекала все его попытки поговорить…

А если он действительно хочет с ней только деловых отношений? Лучше отложить этот вопрос на потом. Сначала нужно разобраться с его коммерческим предложением, которое, что не исключено, может спасти и фирму, и ее.

Лина схватила мобильник.

— Дженни, завтра к обеду мне нужна калькуляция. Допустим, мы будем через нашу фирму распространять черничные тортики Марка Блума. Во сколько это нам обойдется?

— Сейчас почти десять, Лина. Неужели это нужно обсуждать именно сегодня? — Голос Дженни звучал устало.

— Я знаю, что поздно. Но я не стала бы тебя просить, если бы вопрос не был действительно срочным и важным.

— Хорошо, — вздохнула Дженни, — сделаю, что смогу.

— Спасибо, ты настоящая подруга!

Короткий смешок на том конце провода.

— Ладно, чего уж там. Спокойной ночи, Лина.

— Спокойной ночи.

Вешая трубку, Лина подумала, что настоящая подруга могла бы и с большим интересом отнестись к черничным тортикам. Хотя бы спросить, почему Лине пришла такая идея на ночь глядя, и она рассказала бы Дженни, как Марк…

Телефон зазвонил, едва трубка легла на рычаги.

— Лина, любовь моя!

— Привет, Дирк.

— Хочу пожелать тебе приятных сновидений и напомнить, чтобы завтра ты освободилась пораньше. Пора, наконец, купить обручальные кольца.

— Кольца… — эхом отозвалась она.

— А еще лучше сделать это днем. Мы могли бы встретиться, вместе перекусить и…

— Отличная идея, Дирк! Давай завтра в час в «Каза Луиджи». Только не опаздывай.

— Я? — хохотнул он. — На свидание с тобой я не опоздаю даже за все золото мира. Целую тебя, милая! Сладких снов.

— Взаимно, — пожелала она, впрочем, сильно сомневаясь, что ей вообще удастся сегодня заснуть. И вдруг решительно выпалила: — Слушай, Дирк, а не пропустить ли нам по рюмочке на ночь?

— С удовольствием, любовь моя! У тебя или у меня?

— Э… лучше где-нибудь по соседству, скажем, в баре «У мельника», на углу.

— Буду через десять минут! Даже через восемь!

— Лина, солнышко! — Дирк поднялся ей навстречу. Он сидел с краю у стоики; ночная жизнь «У мельника» била ключом. — Ты ослепительна, как всегда. Нужно подождать, вон тот столик должен освободиться. — Он показал куда-то рукой. — Присаживайся, я пока заказал нам мартини, — возле него на стойке действительно стояли два фужера; в них плавало по оливке.

Лина посмотрела на мартини, потом на Дирка.

— Я не пойду с тобой покупать кольца.

Он вытаращил глаза.

— Почему?

Лина взяла себя в руки и уселась с бокалом мартини на высокий табурет, всем своим видом показывая, что абсолютно спокойна.

— Свадьбы не будет. Я передумала.

Его глаза сузились. Пожалуй, даже все лицо Дирка сузилось и сделалось вдруг из привлекательного откровенно противным. И как будто даже опасным. Как у человека, которому нечего терять.

— Мы заключили сделку, любовь моя, — произнес он очень тихо, чтобы не услышали посторонние, — или ты уже забыла, что я спас твою фирму от банкротства?

Чувствуя, как затряслись руки, Лина повела правой бровью, раскрыла сумочку, порылась в ней, достала носовой платок, высморкалась, убрала его обратно.

— Дирк, никакого банкротства не было бы, не залезь ты в нашу компьютерную систему.

— Не выдумывай, милая. У тебя нет доказательств.

— Боюсь, что ты ошибаешься. Наш компьютерщик легко докажет, что это твоих рук дело.

— Не докажет. Я ни разу не повторился.

— Так это был ты? — По спине Лины катился холодный пот.

— Я. Ну и что? Ты бессильна. Без моих денег ты теряешь фирму. А я знаю, как много она для тебя значит.

— Я не понимаю, какая тебе польза, если ты отнимешь у меня фирму? И почему ты обязательно хочешь жениться на мне?

— Потому что я всегда получаю то, что хочу. — В голосе Дирка послышалась угроза. — И тебя тоже. Кстати, если захочешь, потом мы можем развестись.