Лина отшатнулась.

— Ты сумасшедший, Дирк. Ты болен. Тебе нужен доктор.

— Думаю, сейчас будет лучше, если я провожу тебя домой. Выспишься, а завтра купим кольца.

Лина резко вскочила на ноги.

— Нет! Этого не будет! Ты ведь знаешь Дженни? Так вот, она сейчас наш разговор слушала по мобильному! — Лина вытащила аппарат из кармана, помахала им перед носом оторопевшего Дирка и сунула обратно. — А в сумке у меня — диктофон!

— Ты неблагодарная тварь!

Лина понимала, что, несмотря на все ее усилия казаться спокойной, ее трясет с головы до ног. И посетители вопросительно поглядывают в их с Дирком сторону.

Она наклонилась к незадачливому жениху. Тот был бледен, как прокисшее молоко.

— Предупреждаю последний раз, Дирк. Ты получишь свои деньги, как только я смогу их тебе выплатить. Это будет очень скоро. И ты не посмеешь сделать ничего, что может повредить моей фирме, мне лично или моим сотрудникам. Иначе я сразу же отправляюсь с Дженни и пленкой, — она похлопала по сумочке, — в полицию.

— Змея!

— …И радуйся, что из одной лишь благодарности я пока этого не делаю. Пока!

С высоко поднятой головой Лина пошла к выходу. Она чувствовала на себе любопытные взгляды, но ей было наплевать. Она знала, что поступила правильно. И как удачно, что она решилась воспользоваться диктофоном. Он по чистой случайности оказался в сумочке: образчик продукции одного из поставщиков, с которым она встречалась именно сегодня. А вот Дженни о беседе еще понятия не имеет. Ничего, узнает завтра утром. Сейчас Лина не станет ее будить, пусть спит. Может быть, и она сама тоже сумеет сегодня выспаться. Это же такое счастье, когда тебе не грозит никакая свадьба с Дирком. А с кем-то другим? Нет, нет, сейчас главное — фирма…

Как Лина отнесется к его предложению? Этот вопрос мучил Марка с той минуты, как он вышел из ее квартиры. Примет его помощь? Или опять оттолкнет?

Когда Дженни сказала, что Лина выходит замуж, он не поверил. Лина не из тех, кто, имея жениха, переспит с первым встречным. Конечно же, Марк — далеко не первый встречный, но Лина-то — точно не из тех…

Поэтому на следующий день он опять позвонил в Гамбург. Дженни вдруг ему обрадовалась. И под большим секретом поведала ужасную историю о компаньоне и женихе, который, по мнению Дженни, шантажирует ее подругу. Марк тут же решил помочь.

Вне зависимости от того, любит ли его еще Лина или нет. Он ее любит. Этого достаточно.

Марка разбудил телефонный звонок, и портье сообщил, что мистера Блума в холле ждет госпожа Рудольфс. Итак, сейчас он получит ответ.

Чтобы избежать двусмысленности, он не стал приглашать Лину к себе в номер. Он встретился с ней внизу в баре, где в такую рань, кроме бармена, не было ни души. Только рыбки неторопливо плавали в аквариуме.

Лина заказала минералку, и Марк последовал ее примеру. Это его успокоило. Что бы ни собиралась сказать Лина, она сообщит ему взвешенное и обдуманное решение. На трезвую голову.

Она зачем-то протянула ему через стол маленький черный диктофон.

— Я хочу, чтобы ты это прослушал.

— Что здесь?

— Мой разговор с бывшим компаньоном. Он был одержим идеей жениться на мне… — Лина запнулась, приподняв бровь. Она же поклялась не произносить при Марке слово «жениться»!

Он не удержался от кривой ухмылки, тоже вспомнив их встречу в Лондоне.

— Дирк, можно сказать, приставил мне нож к горлу. Потребовал вернуть кредит. Якобы чтобы между нами не стояли деньги. И одновременно химичил со счетами моей фирмы.

— У тебя не осталось другого выхода, кроме как выйти за него замуж.

Лина посмотрела на Марка с благодарностью.

— Наверное, в его жизни я единственная женщина, которая была к нему равнодушной, невзирая на его капиталы. И Дирк не вынес этого. Я сказала, что верну деньги, как только у меня будет достаточно средств. Ты знаешь, что это означает?

Он скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула.

— Тем самым судьбу своей фирмы ты вручаешь мне.

— В Лондоне ты утверждал, что согласен на мне жениться, только если я откажусь от фирмы. Я готова на это пойти.

Он растерянно провел руками по лицу.

— Ты так сильно меня любишь?

Она почувствовала, что на глазах закипают слезы. Но Лина не желала плакать. Ей требовалась ясность.

— Я была убеждена, что фирма — главное в моей жизни. Но я ошибалась. Как бы то ни было, жить без тебя я не хочу.

Марк сорвался со стула, обогнул столик и вдруг упал перед ней на колени.

— Лина, любимая. Я так виноват, я так мучил тебя. Я идиот. Полный кретин.

Он протянул руки и поцеловал ее.

— Лина, я боюсь заводить семью. Мои родители расстались, когда я был совсем маленьким. И мое детство кончилось, когда отец нас бросил. Я слишком хорошо знаю, как страдала тогда мама.

— Мы не обязаны жениться, Марк, если ты этого не…

— Нет, мы поженимся! — энергично перебил он. — Лина Рудольфс, я прошу тебя, твою фирму и что еще там есть у тебя, выйти за меня замуж. Ты будешь любить меня вечно, я могу надеяться?

Лина заулыбалась. В его глазах опять запрыгали озорные искорени, которые очаровали ее с первой встречи. Она нагнулась к нему и поцеловала в губы. Щедро и страстно. И так долго, насколько у обоих хватило воздуха в легких.

— Но я выйду за тебя только при одном условии.

— ???

— Что до конца моей жизни ты будешь кормить меня черничными тортиками!

Марк вскочил и подхватил Лину на руки.

— Наконец-то дельное и доступное моему пониманию условие! И вполне осуществимое!

Бармен, который все это время потихоньку наблюдал за ранними гостями, вытащил из холодильника бутылку лучшего шампанского и наполнил два бокала. Потом налил и третий, для себя — «Дом Периньон» не грех выпить даже на работе, и даже с утра. Что-что, а уж людей-то он знал хорошо и был готов поклясться, что у этих голубков есть повод праздновать, так что они без проблем оплатят всю бутылку. А там, глядишь, и одной покажется мало…

В районе гамбургского порта открылся ресторан для одиноких людей. Назывался он «Будь моею». И это оказалось вовсе не старомодное заведеньице с девочками, желающими раскрутить холостяка, а эксклюзивный ресторан, претендующий на солидный имидж с изысканной атмосферой. Здесь одинокие люди обретали возможность найти спутника жизни, который разделял бы с ними хотя бы одну страсть — любовь к вкусной еде.

В последние дни пресса только и делала, что рекламировала новый ресторан. Так что в день открытия перед дверями «Будь моею» выстроилась очередь, конец которой терялся где-то в соседних переулках.