красную сыпь в, как он сказал, неожиданных местах. Не знаю, станет ли для меня неожиданностью, если он, войдя в кабинет, сразу снимет штаны, но, в любом случае, вынужден вас двоих покинуть.

— Придёшь ещё сегодня? — Виллем, наконец, оторвался от дел, чтобы помочь своему коллеге отыскать в бардаке сумку с медикаментами.

— Думаю, что приду. Если только «неожиданным местом» не окажется лес в двух лигах от королевства.

Учёный улыбнулся этой шутке. Ричард же с удивлением понял, что впервые видит, как тот улыбается. Хотя, на его взгляд, шутка была идиотской. Но не ему судить, самому королю юмор Исаи надоел ещё лет десять назад.

После того, как друг покинул кабинет, Ричард решил ещё немного задержаться и понаблюдать за работой.

— При всём уважении, Ваше Высочество, — недовольно прошипел Виллем, — но Вы меня отвлекаете. А если тронете чертежи, боюсь, меня придётся судить за цареубийство.

— Понял, — кивнул головой король.

Время летит слишком быстро. Год прошёл так, будто его и не было — по уши в делах и суматохе. И сейчас, оглядывая покои и собираясь отправиться проводить эксперимент, который, возможно, перевернёт жизнь с ног на голову, он чувствовал странное беспокойство и желание отменить все планы и попросить друзей никогда больше не заниматься этими исследованиями. Маги бы назвали это предчувствием. Но король просто списал всё на волнение, тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли и решительно направился к выходу.

* * *

Исая пододвинул к себе печатную машинку. Надо было перевести сумбурные рукописи, написанные словно сумасшедшим в пьяном угаре, в человекочитаемый вид. А потом обложку отрисовать. Но потом…

Введение. Юноша хоть и имел представление о том, что пишут во введениях серьёзных научных работ, но всё равно впал в некий ступор.

«Может, начать с цитаты… — Подумал он, — только с какой…»

Вспомнился недавний диалог с Виллемом.

«Уважаемый коллега! Пока эльфы в своих лесах подтирают задницу листьями, человеческая раса вступает в эру немыслимых технологий. Разве это не прекрасно?»

После этого учёный пролил на себя вино, выругался и пытался вытереть пятно клочком схемы, над которой они работали три дня.

Аккуратно, стараясь не допустить ошибок, Исая начал выводить первые строки:

«Не смотря на явное неравенство между развитием отдельно взятых народов и рас, мы с моим коллегой считаем, что мир наш вступает в эру немыслимых технологий. В данной книге мы с гордостью представим читателю вершину технологического прогресса в надежде, что труд наш не останется забыт и потянет за собой новых энтузиастов, готовых двигать науку вперёд с таким же рвением и вдохновением, которое было у нас.»

Исая вновь задумался.

Действительно, в странное время они живут.

* * *

Впоследствии они пытались воссоздать в памяти полную картину того, что случилось в тот вечер, но обрывки воспоминаний были у всех кардинально разные.

… Исая открыл глаза, но тьма перед ним не рассеялась. На уши давил непрерывный гул, всё тело отзывалось болью. Он попытался пошевелить рукой, но так и не понял, получилось у него или нет. Попытался сказать что-то, но звук голоса утонул в окружающем шуме. Не понимая, что делать дальше, он попытался прислушаться в надежде вычленить отдельные звуки. Может, получится определить поблизости голос Виллема? Интересно, он в порядке?

Стало очень холодно. Дышать было тяжело. Горло словно сжимали чьи-то ледяные руки.

Наконец юноша понял, чем являлся этот гул, который его так нервировал. Это были тысячи голосов, сливающихся в один протяжный заунывный хор. Один раз он слышал нечто подобное, когда шёл по поражённому чумой городу, где тут и там на земле лежали умирающие, молящие о помощи. Жуткая картина ещё долго преследовала его во снах. Так может, это был один из тех снов?

Исая попытался вдохнуть. Нет, в его снах голоса полуживых людей сопровождались ещё запахом грязи, гнили и человеческих отходов. Сейчас же не пахло ничем. Хотя… Нет, лесом? Пахло мокрой травой и деревьями. И немного землёй.

— Что вы пытаетесь сказать? — Юноша попытался закричать. Может, получилось?

Всё стихло так резко, что от неожиданности стало больно.

— Помоги. Нам больно. Помоги. Впусти нас.

— Куда впустить? — Исая решил задать самый глупый из всех вопросов, которые на тот момент крутились на кончике языка. Но он никогда не считал себя человеком, который в экстренной ситуации может мыслить холодно и рассудительно. В панике он, бывало, задавал вопросы намного более глупые.

— В ваш мир. Впусти нас в ваш мир. Ты будешь нашим проводником. Нам больно. Помоги. Помоги, и мы вознаградим тебя такой властью, которая тебе и не снилась. Властью над разумом. Над сознанием.

— Зачем мне власть?

— Ты ведь хочешь помочь своим друзьям? Ты сможешь быть более полезен. Ты сможешь лечить больше болезней. Ты будешь почти всемогущ. Помоги им. Помоги нам.

— Ричард всегда говорил мне не доверять голосам в моей голове, — информировал голоса Исая, — это после того случая, когда…

— Твой друг король ещё не знает, какая судьба его ждёт. А мы знаем. Мы существуем вне времени. Мы существуем вне измерений. Мы тебе покажем.

Перед глазами вихрем пронеслись картины. Кровавая продолжительная война, разрушения, развал королевства. Всё, что он так любил, было сожжено этой войной. Его друзья мертвы и погребены в руинах Кельитаса.

— Королевство сможет этого избежать. Вы будете жить вечно. Только впусти нас, мы поможем. В награду за спасение.

И Исая согласился.

* * *

Очнулся он от того, что его очень активно трясли за плечи. Наконец вдохнув полной грудью, Исая понял, что всё это время действительно валялся в сырой траве. «Рубашку жалко, новая же…» — подумалось ему.

— Ты в порядке? Исая? Он очнулся, кажется. Ты меня слышишь? Сколько пальцев показываю?

— Двенадцать… — Прохрипел парень, — с половиной… Да хватит уже меня трясти, я жив.

Оглядевшись, он заметил, как беспокойно носится из стороны в сторону возле него Виллем, нервно размахивая руками и не понимая, что сделать и как помочь. «Совсем рехнулся, бедный. Скоро тоже начнёт с голосами в голове говорить.» Однако, услышав слабый голос своего коллеги, учёный рухнул коленями прямо в грязь и прильнул ухом к его груди.

— Точно жив, сердце бьётся, — заключил он.

— Конечно бьётся, как я ещё бы с тобой разговаривал, — молодой врач грустно вздохнул. Неужели только для него такие вещи были очевидны?

Когда товарищи наконец перестали над ним хлопотать и махать руками перед лицом, парень наконец сел на землю и спросил, что случилось.

После этого он сделал несколько выводов, мысленно пронумеровав их.

Первое. В расчётах они всё-таки ошиблись, что привело к взрыву аппаратуры.