Виллем, издали наблюдавший за этой картиной, нервно скрежетал зубами, готовый в любой момент выскочить, чтобы помочь. «Слишком рано» — взволнованно думал он.

Слишком рано культ пришёл за Дариэлем.

Историю возникновения мрачного культа он помнил достаточно отчётливо, чтобы понимать, чем грозило появление жрецов. После того, как в их привычный, изученный мир хлынули бесконечно сильные сущности, любая человеческая сила, способная хоть как-то повлиять на магическую обстановку, была немедленно задействована. В ход шли любые способы борьбы за право существования. Разрывы ткани реальности стали появляться всё чаще, среди населения возникла паника — многих, потерявших бдительность, безвозвратно утаскивали за завесу, и одному Создателю было известно, что ожидало несчастных по ту сторону реальности. Быть может, небытие, блуждание в вечной пустоте среди миров, а быть может, плен вечного нерушимого Хаоса. Оградить себя от этой участи пытались любыми способами. Маги в истерике придумывали всё новые и новые защитные заклинания и обереги, боевые проклятия и волшебные ритуалы. Целители бросили все силы на изучение способа исцеления людей, которые подверглись влиянию Теней. Алхимики ринулись на поиски средства вечной жизни, надеясь, что если смерть способна отступить перед силой человеческого гения, то и сущности эти тоже отступят. Страх перед неизбежной гибелью объединял целые группы людей, образовывая опасные учения, союзы врагов, новые вероисповедания и, как можно было уже догадаться, зловещие культы. Жизнь стала неузнаваемо запутанной. Все эти безумства казались бесконечным и всепоглощающим всечеловеческим страданием.

Тогда и явился он — Скаро, первый верховный жрец. Виллем его видел тогда, на площади. Мужчина в возрасте, имевший болезненный вид, словно у человека, вчера скончавшегося от чумы. Весь в язвах, костлявый, одетый в робу, больше походившую на рваные тряпки, чем на одежду, но с блаженным одухотворённым лицом. Он вышел на главную площадь, и, внезапно громким крепким голосом начал свою речь. Он говорил про то, что произошедшее являлось для всех высшим благом, и через своих слуг-теней к ним обратилась тёмная сторона Создателя, и её нужно принять и служить ей теперь. Дословно Виллем уже и не помнил, старик говорил очень много и запутанно, но так уверенно и сильно, что ему хотелось верить, а особенно хотелось верить уже отчаявшимся людям, которые так страстно жаждали спасения и успокоения, что готовы были облизывать ради него босые грязные ноги старика, который обещал всех спасти. И люди за ним пошли.

О дальнейших бесчинствах культа последующие годы он узнавал с ужасом. С самого своего возникновения они не брезговали жертвоприношениями. Сначала это были животные. Потом люди. Ричард порой докладывал о найденных телах, с каким-то пустым и безжизненным взглядом рассказывая о десятках тел, найденных его подчинёнными. С некоторых тел была железными щётками счищена кожа почти до костей, некоторых находили с отрубленными или вырванными конечностями, некоторые были изрезаны настолько, что даже родные не могли опознать погибших. Но больше всего Виллема пугало, что каждый найденный труп осматривал Исая. Это была его инициатива, он словно наказывал себя тем, что заставлял себя заниматься этим делом. Юный врач, ставший к тому времени полностью седым, говорил, что, по всей видимости, люди, которых приносили в жертву, были живыми и в сознании, когда их пытали таким образом.

Последователи Скаро очень быстро получили подтверждение слов своего учителя. Тени их не трогали. По слухам, даже вступали в связь, давая тёмным магам некие тайные знания. Но смысл этих учений не был понятен Виллему. Он лишь с волнением следил за состоянием Исаи, который всё больше мрачнел день ото дня. Разумеется, коллега рассказал им, что произошло в тот роковой день. Его никто не винил. "Ты не знал, что так выйдет. Никто не знал." — Говорил король. Лишь сам Исая бесконечно винил самого себя. Очень долгое время он никак не комментировал происходящее, лишь разгребая последствия. И всё сильнее ощущал себя пойманным в западню, в ловушку собственной магии, которая была сильнее его и как будто поднималась из глубин царства Хаоса. Даже сейчас Виллем мог лишь догадываться, что в то время переживал его дорогой друг и через какие немыслимые для столь ранимого создания мучения ему приходилось проходить, через какой страх снова оступиться, через какое отчаяние от того, что по вине его согласия гибнут люди, которых он когда-то поклялся защищать. Юноша окончательно замкнулся в себе, больше не принимая больных и посвятив всю свою работу посмертному вскрытию. Надо сказать, в этом гениальный врач преуспел совершенно. Он мог с поразительной точностью, лишь взглянув на тело, определять, от чего, как и когда умер человек. Позже Виллем начал немного понимать ещё одну причину его резкой смены деятельности. Заполучивший древнюю магию Хаоса врач теперь слишком хорошо чувствовал на собственной шкуре всё, что чувствовали его пациенты, будь то физическая боль или душевные терзания вследствие болезни. С мёртвыми в этом плане было работать чуть проще, ведь они уже не чувствовали ничего.

И так пару лет они и находились в этом состоянии упадка, не понимая, что делать дальше. А потом Скаро пришёл в замок лично, прося аудиенции, но не короля, а его придворного врача, назвав, ко всеобщему удивлению, его своим повелителем. Виллем не знал, о чём разговаривал Исая с верховным жрецом, да и, наверное, опасался это знать. Но они заключили некий договор, после которого в Кельитасе стало чуть спокойнее. Жертвоприношения такой жестокости перестали происходить. Тени стали нападать реже. Исая начал овладевать магией, полученной им, и чем больше успехов он делал, тем становилось яснее, что только он мог управлять Тенями, отдавать им указания и помогать своему народу. Его провозгласили лидером, сыном самого Создателя и тем, кто способен подчинить себе несущую разрушение стихию Хаоса. Он стал тем, кем восхищались и кого боялись, самим олицетворением зла и единоличным его повелителем. Он, добрейший из живущих. Врач, за которым неотступно по пятам следовала сама смерть.

Однако для самого парня это не стало спасением. Его боль становилась всё сильнее, пока, наконец, не поглотила его с головой. И, спасая всех остальных, он в итоге разрушил самого себя. Виллем убедился в этом окончательно, когда застал коллегу за размеренным сдиранием со своих рук собственной кожи железной щёткой. Перепуганный учёный долго бился над тем, чтобы привести Исаю в чувства. Тот лишь повторял, что только страдания дают ему контроль над полученной властью.

А сейчас культ, почувствовав возрождение своего властелина, явился и за Дариэлем. Это был слишком плохой поворот событий. Если они заберут несчастного парня в свои руки, то стоило