Несколько дней новичков знакомили с трофейной техникой. Виктор освоил пушку быстро, собственно – вся разница-то в том, что маховички расположены в другом месте и прицел новый.

Хуже всего пришлось механику-водителю. Виктору самоходка понравилась, после суррогатной ЗИС-30 она была даже комфортна. А вот пушка, хоть и была крупного калибра, бронепробиваемость имела слабее, чем у нашей ЗИС-2. Зато действие осколочно-фугасного снаряда было сильнее.

В последующих модификациях самоходки немцы исправили промах, снабдив пушку длинным, 43-го калибра, стволом. Но и с такими «окурками» – как называли сами немцы короткоствольные пушки – они научились бороться с нашими Т-34 и КВ.

Пользуясь тем, что «артштурм» имел низкий силуэт – меньше двух метров высотой, они удачно маскировались в складках местности, подпускали наши танки поближе и старались бить в борт и корму – в лоб броню наших танков «артштурм» не брал.

Постепенно и наши самоходчики переняли немецкую тактику.

Старшего лейтенанта Донцова назначили командиром взвода, Виктор был наводчиком пушки на его самоходке. Вообще экипаж подобрался из понюхавших пороха, все успели повоевать.

Механик-водитель Александр Артюхов был по званию старшина, его танк дважды подбивали. Как он сам говорил – повезло. Первый раз снаряд угодил в моторное отделение, и весь экипаж в полном составе успел покинуть горящую машину. Во второй раз вражеский снаряд врезался в башню, и спасся один Александр. Как-то вечером он украдкой показал Виктору крестик, пришитый изнутри к карману.

– Маменька дала, намоленный. Он и спасает, не иначе. Ты только политруку не проболтайся.

Заряжающим служил рядовой Вяткин Слава. Парень он был разбитной, и все дела делал с шуткой-прибауткой.

А вскоре их кинули в бой. Называли не батареей, как обычно самоходки, а ротой, по-танковому. Надо было отбить у немцев деревню на небольшой высотке. Сама деревня после боев представляла собой развалины, но была важна высота, с нее немцы могли вести огонь по нашему расположению – позиция просматривалась на десяток километров.

Капитан Неклюев согласовал действия с командиром танковой роты. Решили атаковать с двух направлений: танки – с востока, а рота самоходок – с севера.

Танковая рота представляла собой сборную солянку: два Т-34, два БТ-7 и два Т-40, которые танками можно было назвать условно. Легкие, подобные немецким T-II, они имели на вооружении один крупнокалиберный пулемет ДШК и один ДТ винтовочного калибра и тонкую броню, способную защитить от пуль и осколков. Их поставили позади – для прикрытия.

По сигналу желтой ракеты бронетехника двинулась на немецкие траншеи – на броне танков и самоходок находился танковый десант.

Немцы открыли огонь из пушек, но маломощные 37-миллиметровые противотанковые не брали броню «тридцатьчетверок». Правда, в момент начала обстрела танковый десант машины покинул.

У роты самоходчиков начало получилось лучше. При выходе на позиции они едва не напугали нашу пехоту. Увидев в тылу знакомые очертания «артштурма», пехотинцы запаниковали и стали разбегаться по траншее, крича: «Танки!» Однако потом быстро разобрались и вернулись в окопы.

Самоходчики начали атаку на деревню тихо, без единого выстрела. Немцы тоже не стреляли, видимо, приняв самоходки за свои. Рота без сопротивления добралась до немецких траншей и здесь принялась работать гусеницами. Десант спрыгнул с брони и начал прочесывать траншеи огнем.

Первую линию взяли быстро и без потерь, но со второй линии стала стрелять пушка из артиллерийского дота. Но самоходки двумя выстрелами подавили ее и двинулись к деревне.

Немцы все свое внимание и все огневые средства сосредоточили на отражении танковой атаки, и экипажам самоходок пришлось сильно пожалеть, что на их «артштурмах» нет пулеметов – сейчас бы много пехоты вражеской положили…

На более поздних модификациях немцы эту оплошность исправили и установили МГ-34. Самоходка, так же как и танк – без пулемета беззащитна в ближнем бою против пехоты. Стоит подобраться ближе и бросить гранату или бутылку с зажигательной смесью – и машина сгорит.

Рота начала обстреливать немцев с тыла из пушек. Те, кто сидел в траншеях с восточной стороны, ничего не могли понять: самоходки с виду свои, а ведут по ним огонь.

Ложку дегтя в бочку меда добавили наши легкие танки – оба Т-40 открыли по самоходкам огонь из крупнокалиберных пулеметов. Существенного вреда не нанесли, но посбивали фары и шанцевый инструмент.

Уже после боя экипажи самоходок побили танкистов легких танков – в запале боя те забыли, что с северного направления атакуют свои, но на трофейных самоходках. Тем более что они стреляли из пушек, как им показалось, по ним.

Виктор тогда порядком струхнул. Что было бы, если бы по самоходкам начали стрелять Т-34?

Экипажи остались довольны в бою самоходками – низкая, маневренная, мощная техника. На тот период войны у нас равноценной ей не было. А что до пулемета – так после боя все экипажи получили ДП. Для самообороны – случись машине быть подбитой – очень пригодится.

Особенно Виктор был доволен цейсовской оптикой. Изображение в прицеле четкое – даже на больших удалениях. Пушка ЗИС-2, стоявшая на тягаче «Комсомолец», была по бронепробиваемости лучше, но прицел по сравнению с немецким был скверного качества. И экипажу комфортно, ход у самоходки мягкий – в отличие от тягача.

После боя они обсуждали подробности. Обзорность из «артштурма» была отличной для всех членов экипажа – стояли призматические приборы и смотровые щели. Наш Т-34, лучший средний танк Второй мировой войны, страдал «слепотой», и этим зачастую пользовались немцы. Только с появлением модификации Т-34-85 с новой пушкой и башней положение несколько изменилось – для командира танка была поставлена командирская башенка с круговым обзором. Кроме того, на наших танках была плохая вентиляция, и при стрельбе из пушки танкистам, чтобы не угореть, приходилось открывать люки на башне. Но Т-34 был прост и дешев в производстве, не требовал легированных сталей, а экипаж не требовал долгого обучения. И если еще учитывать короткую жизнь танка на войне, это становилось решающим фактором. На заводах в тылу Т-34 и самоходки на его базе производили старики, женщины и подростки, заменившие у станков ушедших на фронт мужчин. К тому же наши танки, произведенные на разных заводах, сильно отличались по качеству – танкисты особенно не жаловали горьковские.

В танковых подразделениях Красной армии к САУ вначале относились настороженно-презрительно: башни нет, пулемета нет – недотанк! И частушки складывали про самоходчиков, и прозвища давали. И среди них самое благозвучное – «самоход».

У немцев же САУ пользовались заслуженным уважением, потому что без их поддержки не обходилась пехота, не шли в бой танки. У немцев была выработана тактика, согласно которой САУ являлись мощным средством поддержки – в бою они шли во втором, а то и в третьем эшелоне. Наши же поперва пускали их вместо танков, а то и в одном боевом порядке. А ведь САУ имели более тонкую броню и не были предназначены для лобовых танковых атак.