сосуществовать с монстрами из диких земель. Те их не трогали, а даже наоборот — относились, как к своим. Некоторых, относительно миролюбивых, монстров погонщики даже сумели приручить и использовать в быту и сельском хозяйстве.

Секрет свой представители этого народа хранили за семью печатями. Посвящены в него были только верховные шаманы. Даже предводители племен не знали, в чем тут фокус. При рождении ребенка шаман в одиночку проводил таинство приобщения к племени, и после этого никто из монстров уже не трогал это дитя.

Каждый правитель Российской империи прикладывал немалые усилия, чтобы узнать эту тайну, но пока все было тщетно. Информация собиралась по крохам на протяжении десятилетий, но на данный момент полученных сведений все еще не хватало, чтобы дать даже примерный ответ, как дикие погонщики это делают.

Помимо всего прочего, давно был известен факт, что шаманы в день наступления нового лунного года уединяются на несколько дней в своих хижинах. В это время никто не должен был даже близко подходить к их жилищам. Наказание являлось единым для всех — неминуемая смерть.

И вот, наконец-то, одному из наших информаторов с помощью продвинутых магических артефактов получилось-таки заглянуть в хижину шамана во время его уединения. Полученная информация, хоть и не принесла нам весомого результата, но все-таки была еще одним ценным шагом к раскрытию тайны. Как выяснилось, хижина была абсолютно пуста. Шаман, который должен был находится внутри, куда-то исчез. Информатор прошел по всем закоулкам дома и записал в памяти каждую деталь. А затем эта запись была извлечена имперскими магами и отправлена на тщательное изучение.

Сразу после успешной операции мы вывели информатора из племени и переправили на пятьсот километров севернее, под Казань, в земли графа Волкова. Задача состояла в том, чтобы дать агенту новую личность и позволить дальше жить обычной жизнью на землях империи.

Нюанс был в том, что это была молодая девушка, двадцати двух лет. По легенде она всю жизнь прожила в южных областях приграничья, а после смерти родителей переехала под Казань в поисках лучшей доли. Здесь ее должен был заметить один из присланных нами агентов и, под видом аристократа, пригласить на работу к себе в поместье на большую землю. Но, чтобы цепочка событий была как можно более приближена к реальности, девушке предварительно следовало прожить на землях графа Волкова несколько месяцев до прибытия того самого аристократа.

Устроившись официанткой в один из приграничных баров, она спокойно работала, дожидаясь своего часа. И все было бы хорошо, если бы она не попалась однажды на глаза графу Волкову. Через несколько дней она исчезла. И только спустя месяц я узнал от своего человека в окружении гафа, что он ее изнасиловал и убил. В этот период я уже вовсю занимался делом князя Рокотова, и ни на что другое у меня времени просто не было. Но жирную галочку, что граф Волков больше не жилец, я себе поставил.

* * *

Примерно через два часа мы наконец-то приблизились к стене. Это было монументальное сооружение. У тех, кто первый раз его видел, порой захватывало дух. Около тридцати метров высотой и пятнадцати шириной, стена тянулась в обе стороны насколько хватало взгляда. Возводить ее начали примерно сто лет назад, когда случился Катаклизм. С тех пор она постоянно укреплялась и дорабатывалась с применением новейших научных и магических технологий. Это была третья линия обороны, которая была призвана сдерживать наиболее мощные прорывы монстров. Второй линией была река, ну а первой — земли аристократов, протянувшиеся вдоль стены на противоположном берегу.

На вершине стены по всему ее протяжению располагались различные виды оружия, как огнестрельного, так и магического. А внизу, у переправ — которых было по одной на каждый надел — находились массивные ворота с выдвижными площадками, стыкующимися с понтонными мостами. На ночь русло реки освобождалось от нескольких секций моста, и тогда возобновлялось судоходство, по большей степени грузовое.

На подъезде к воротам с внутренней стороны располагался пограничный КПП, в обязанности которого входило: проверка документов, в некоторых случаях — досмотр груза, ну и, конечно же, быстрое силовое реагирование при выявлении нарушений. Стена и все ее обитатели жили по законам военного времени, так что с преступниками здесь особо не церемонились.

Мы подъехали к небольшой очереди, образовавшейся на въезде на КПП. Перед нами было всего три грузовика, так что долго ждать нам не пришлось. Подъезжая к стене, наша колонна перестроилась и вперед пропустили фургон, на котором ехали мы с Ярцевым. Поэтому первой в зону проверки попала наша машина. После остановки Виктор Петрович с полным набором сопроводительных документов прошел в кабинет дежурного офицера.

Не прошло и пяти минут, как он вышел обратно с вполне довольным лицом. Его сопровождал пограничник с погонами майора. Он подошел к нашей машине и заглянул внутрь.

— Ваше сиятельство, — обратился он ко мне, — можно с вами переговорить по одному очень важному делу? Это не займет много времени. Прошу вас ко мне в кабинет.

Слова майора больше смахивали на приказ, облеченный в вежливую форму. Я не стал переводить взгляд на Ярцева в поисках поддержки. Это бы дало офицеру лишний повод думать, что я не уверен в себе и выведен из равновесия. Если майор хотел надавить на меня, то дополнительных козырей от меня он не получит. Посмотрев на него ясным и спокойным взглядом, я вылез из фургона.

Когда мы вошли в довольно тесный кабинет, майор указал мне на стул, а сам протиснулся за рабочий стол и уселся напротив меня.

— Ваше сиятельство, не сочтите за бестактность, но я хотел бы узнать, какова цель вашего визита в приграничные земли?

— Вы так и не представились, господин майор. С кем имею честь? — натянуто улыбнувшись, спросил я.

— И действительно, что ж это я⁈ — воскликнул офицер, от души рассмеявшись. — Майор Громов, Вячеслав Иванович. Да вы не переживайте, Александр Николаевич, это стандартная процедура, которая и мне-то, признаться, не очень приятна. Но таковы правила, ничего не поделать, — развел он руками.

Майор явно хотел добиться какой-то, известной только ему, цели. Получение информации для него было вторично, поскольку спрашивал он о вполне очевидных анкетных вещах, на которые обычно давались такие же очевидные, но зачастую не совсем правдивые ответы. Не говоря уже о том, что допрос аристократа о таких банальностях, да еще и майором, выглядел, мягко говоря, странно. Возможно, он хотел заранее показать мне, кто здесь главный, и намекнуть, чтобы