А ведь и верно, — скосился на скептика Борята.

— Что ты несешь! — взвился тот и отступил.

— По делам их узнаете их! — процедил Беромир.

— Не смей так говорить! Не смей!

— Выходи в круг. Давай перед лицом Перуна выясним: за кем правда.

— Давай! Выходи! — хохотнули дружинники и бояре оживившись.

Скептик нервно начал озираться.

— Чего робеешь? — с усмешкой спросил Боярат.

— Я… я… нет! — наконец собрался этот ведун и выпалил, обращаясь к Беромиру: — Я проклинаю того, кто называет себя Беромир! Именем Велеса! Силой Велеса! И всеми его напастями!

— Нет, — покачал тот головой.

— Что «нет»?

— Перун, как небесный судья, лично присматривает за всеми проклятиями. Разрешая их те, что сочтет нужным. Я исполняю его приказ, а потому защищен от любых проклятий. Ни одно ко мне пристать не может.

— Но… как?..

— А вот так. Ты лучше скажи, зачем ты все это устроил? Облегчи душу перед смертью.

— Я не собираюсь выходить с тобой в круг! А ты просто так убить меня не посмеешь!

— FortisFortunaAdiuvat, — медленно произнес Беромир девиз Джона Уика, словно бы озвучивая приговор.

— Что?

— Это язык ромеев, — фыркнула Дарья. — Значит: «Фортуна помогает смелым».

— Фортуна — один из ликов Фарна, известного нам как Даждьбог.

— Как скажешь, — улыбнулась сестра.

— Давайте все успокоимся! — примирительно поднял руки Вернидуб.

— Это мухомор попытался меня проклясть!

— Но не проклял же? — добродушно улыбнулся седой. — Давайте все спокойно сядем и все обсудим.

— А чего обсуждать? Он по какой-то причине действует в интересах Сусага. Или дурак, или предатель. Я считаю, что его нужно вызвать в круг и резать.

Этот персонаж, о котором говорил Беромир, аж закашлялся.

— Я его с детства знаю, — серьезно произнес Вернидуб. — Я могу поручиться, что никогда не пойдет на сговор с роксоланами. У него семья от них сильно пострадала. И он сам лишь чудом избежал угона в рабство.

— Гостята тоже пострадал.

— Роксоланы на него отправляли несколько набегов. Три, кажется.

— Четыре, — ответил этот «мухомор», мрачно.

— Вот. Но он каждый раз от них сбегал.

— Это как?

— Везло. Каждый раз в дебри лесные умудрялся ускользнуть. А жена один раз не сумел, на сносях была. Убили. И сына другой раз.

— Ясно. — кивнул Беромир. — Тогда зачем все это?

— Не по обычаям пробуждение, — хмуро ответил «мухомор».

— А что такое пробуждение? — спросил парень, внимательно глядя ему в глаза.

Он замер, ожидая подвоха. Меж тем Беромир продолжил сам отвечать на свой вопрос, видя, что тот не спешит.

— Это таинство перехода во взрослое состояние. Словно гусеница обращается в бабочку, расцветая. Иными словами, человек умирает ребенком и рождается взрослым перед ликом богов. Обычно это происходит через тяжелое или связанное с риском для жизни испытание. Так?

— Так, — ответил Вернидуб.

А этот «мухомор» пусть и нехотя, но кивнул.

— И что именно было сделано не по обычаю? Я умер, упав без сознания в реку. Плавал по ней в беспамятстве, рискуя каждое мгновение утонуть. Потом родился новым человеком.

— Это испытание не пройдено в здравом уме и твердом рассудке.

— А разве в обычае про это хоть кто-то говорится?

— Подразумевается.

— Ну-ка, просвети меня. Это как?

— Нельзя пройти испытание, если ты сам не идешь.

— Видишь вот тот пригорок? Хорошо. Если я тебя оттуда столкну, и ты съедешь на заднице по склону, то можно ли сказать, что ты сам съехал?

— Это уловка.

— Это способ показать, что именно ты озвучил сейчас уловку. Суть испытания в том, чтобы представить человека богам. Как это случится — неважно. Мы вольны сами придумывать сие, на свое усмотрение и разумение. Вмешаются ли боги — тоже не имеет значения. Захотят — сами все проведут как пожелают. Или ты отказываешь богам в праве поступать так, как они считают нужным?

Он дернул щекой.

Чуть помедлил и помотал головой.

— Надеюсь, этот вопрос решен? — поинтересовался Вернидуб.

— Решен, — явно недовольно произнес этот рыжий.

— Тогда сними с человека проклятие.

— Это лишнее. Оно все равно ко мне не пристанет. — отмахнулся Беромир.

— Зато оно пристанет к этому дурню, если отразится Перуном. Ну! — рявкнул командным голосом седой.

И «мухомор» чуть помедлив, но, собравшись с духом, торжественно произнес формулу отмены.

— А вообще, ты верные слова сказал, — повернулся к Беромиру Вернидуб. — Уезжать тебе отсюда надо. Помнишь, мы крепость обсуждали с тобой? Вот. Подобрали местечко.

— Какая крепость? — отмахнулся Беромир. — Ученики вскорости будут представлены и разойдутся по кланам. А я снова останусь один. Ну, почти. Я крепость ту ставить буду годами.

— Если ты согласишься с выбранным нами местом, — произнес «мухомор», — они не разъедутся. Пока крепость тебе не помогут поставить. А представление им сейчас и проведем. Чего тянуть?

— Ну так что? — подался вперед Вернидуб. — Согласен?

— Я не могу соглашаться на то, чего не знаю. Может, место неудачное. Надо сначала глянуть, потом уже решение сказывать…

Часть 1

Глава 10

168, кветень (апрель), 16

— И Ленин такой молодой, и юный маразм впереди… — напевал Беромир себе под нос импровизированную переделку старой песенки. Так-то, конечно, октябрь. Но ведуны не уехали. Из-за чего стало очень нервно и тревожно всем вокруг под их пристальным вниманием.

В прошлые разы ведуны так себя не вели, действуя более деликатно, что ли. А тут словно проверяющие из главка. И главное, бояре с дружинниками воспринимали это все как само собой разумеющееся. Да и Дарья помалкивала, посматривая на все это с едва заметной ухмылкой. Видимо, подобная дичь не являлась чем-то странным и необычным.

Беромира не оставляли наедине с собой ни на секунду. Разве что в нужнике и во время сна. В остальное время хотя бы один ведун да находился рядом. И не просто так, а стараясь участвовать в его делах или ведя беседы.

Сильнее всего раздражали уговоры переехать.

Они то с одного бока, то с другого заходили на эту тему и обрабатывали вдумчиво так, старательно. Был бы на месте Беромира местный