— Дело не в этом. Он на два года моложе меня, и я уверена, что он не стал бы… — она переводит взгляд на Феникса, а затем обратно на нас. — Я знаю, что он делает.

— Раньше это тебя никогда не останавливало. Ты общалась с людьми, у которых нет опыта.

— Да, но никогда с кем-то моложе меня.

Она хватает одно из кленовых слоек, подбрасывает его в воздух и отправляет в рот.

— И так уже достаточно сложно найти зрелых парней нашего возраста, которые знают, что делают. Я не могу представить, чтобы кто-то вроде него что-то знал, и его внешность не изменит моего мнения.

На губах Кары появляется язвительная усмешка.

— Значит, ты признаешь, что он привлекательный.

— Ты невыносима, — раздраженно фыркает она. — В любом случае, вернемся к тебе.

Я сосредоточенно смотрю на холст и изо всех сил стараюсь не обращать внимания на их горящие взгляды.

— Все будет хорошо.

Мягкий голос Кары должен меня успокоить, но он действует прямо противоположным образом. Все, о чем могу думать, это о том, что ничего хорошего не будет.

— Я знаю, тебе трудно смотреть на это с такой точки зрения, но если ты говоришь, что он все тот же парень, что и два года назад, тогда я знаю, что все будет хорошо.

Я делаю глубокий вдох, позволяя своим мыслям вернуться ко вчерашнему дню. Несмотря на странное напряжение, наш разговор и взаимодействие казались совершенно нормальными. Мне показалось, что мы вернулись на два года назад, за вычетом фальшивых свиданий.

— И просто имейте в виду, что прошло два года с тех пор, как вы виделись в последний раз. Для него это будет шоком, и, если он не поверит, можно сделать тест, — добавляет Дейзи. — И ты знаешь, что мы будем рядом, если он захочет встретиться с Фениксом.

Девочки высадят меня у его дома, но останутся поблизости на случай, если он захочет встретиться с Фениксом.

Я улыбаюсь сыну, когда он смотрит на своего медведя, сидящего рядом с ним, а затем на свою картину. Я думаю, что мишка — его муза, потому что холст покрыт всего лишь светло-коричневыми мазками краски.

Несмотря на то, что нервничаю, я знаю, что сказать ТиДжею об этом — лучшее, что можно сделать. Он имеет право знать, что у него есть сын, и Феникс имеет право знать, кто его отец.

— Именно так мы хотели бы внедрить «Иерархию потребностей Маслоу» в нашу жизнь, — говорит Полли, заканчивая презентацию.

Мы бы закончили запись некоторое время назад, но это заняло больше времени, чем ожидалось. Сейнт опоздал, Джаггер случайно удалил свою часть задания, и когда мы только начали снимать, то на полпути поняли, что так и не нажали кнопку воспроизведения.

— Тебе, наверное, стоит немного остудить это, — говорю Сейнту, когда Полли хватает камеру и выключает ее.

Сейнт не только опоздал, но и пришел с раной в уголке губы. Она немного распухла, но выглядит не так уж плохо.

— Я в порядке.

Он пренебрежительно машет рукой и, чтобы доказать, что с ним все в порядке, облизывает уголок, где порез.

— Ничего, немного слюны все исправит.

Я закатываю глаза от его двусмысленности.

— Я все еще пытаюсь понять, как, черт возьми, ты это с собой сделал? — спрашивает Джаггер, нахмурив брови.

— Я же сказал тебе, что пытался поправить простыню на своей кровати. Я неправильно придержал уголок и случайно ударил себя по губе, — отвечает он, вертя в руке маленький кинжал.

— Ты гребаный идиот. Конечно, ты бы сделал что-то подобное. Только ты, Первокурсник.

— Я же просил тебя перестать называть меня первокурсником. Девчонки не воспринимают меня всерьез, когда ты так делаешь, — возмущается Сейнт, после чего обращает свое внимание на меня, одаривая кривой ухмылкой. — Кстати, ты поговорила с Дейзи?

— Ей это неинтересно. Ты слишком молод.

Он усмехается, застигнутый врасплох.

— Слишком молод? Я всего на два года младше ее. Я серьезно не понимаю, в чем проблема. Знаешь, люди все время говорят мне, что я очень взрослый для своего возраста.

— Она слишком горячая для тебя, — отвечает Полли, укладывая вещи в сумку.

— Я согласен с Полли, — весело улыбается Джаггер.

— Может, мне стоит… — начинает Сейнт, но я прерываю его.

— Ей это неинтересно, так что даже не думай об этом.

Я смеюсь, видя шок на их лицах.

— Я знаю, что она передумает, — заявляет Сейнт, такой уверенный в себе.

— Ладно, продолжай мечтать. В любом случае, Рыженькая, ты хочешь пойти куда-нибудь вечером после того, как вы с ТиДжеем… — Джаггер замолкает.

— Все не так, — быстро говорю я, но по его взгляду вижу, что он мне не верит. Этот взгляд говорит о том, что я уже слышала раньше.

Я не утруждаю себя объяснениями с ним, потому что ничего ему не должна, и даже не знаю, как об этом рассказать.

Полли перекидывает сумку через плечо и хлопает Джаггера по руке.

— Оставь ее в покое, Джаг, но, если ты передумаешь, мы будем в «Tap House». У них отличные напитки, еда и караоке. Любимые блюда Габби и Джаггера.

— Я бы с удовольствием, но мне нужно закончить картину сегодня вечером.

Обычно я снимаю свадьбы вживую, но иногда делаю обычные картины на стороне.

Ко мне обратился мужчина и спросил, могу ли я нарисовать его с невестой на первом свидании. Я почти закончила с картиной, но мне еще нужно кое-что добавить, прежде чем отправлю ее завтра. А еще некому присмотреть за Фениксом, так что я не смогла бы пойти, даже если бы захотела.

— Ты все еще собираешься рисовать мою картину, верно? — спрашивает Сейнт.

Я не совсем уверена, как это произошло, но с первого дня занятий мы с Сейнтом сразу же сблизились. Мы не только стали друзьями, но у нас также схожие интересы. Например, наша любовь к черничным маффинам, то, что у нас нет братьев и сестер, и искусство.

Когда я рассказала ему о своем бизнесе, он, не колеблясь, попросил картину. Он не видел моих работ, но говорит, что доверяет мне.

Я подумала, что, как только назову ему цену, он откажется. Удивительно, но он этого не сделал, и не только не отказался, но и заплатил мне на месте и дал чаевых больше, чем было необходимо. Я не хотела брать у него деньги, учитывая, что я еще даже не начинала работу над его картиной, но он был настойчив.

Либо он никогда в жизни не слышал «нет», либо отказывается воспринимать это