Они сидели в тени, свет начал гаснуть, птичьи песни сделались громче. Орест так устал, что, думалось ему, ляжет на мягкую траву под деревьями и сразу уснет. Решил, что Леандр с Митром тоже.

Он задремал, и тут до них донесся голос женщины. Орест всмотрелся меж ветвей и увидел, как она склоняется над одной из собак, зовет ее по имени. Женщина была старой и очень хрупкой. Когда она увидела остальных псов – вскрикнула, пошла от одной к другой, каждую называла и наконец взяла на колени голову одной, заговорила горестно. Орест наблюдал, как она встает и озирается, на миг подумал, что стоит ей всмотреться, и она его увидит. Впрочем, она так щурилась, что Орест понял: зрение у нее так себе. Она ушла обратно, откуда возникла, все еще выкликая слова и имена псов, возвышая голос, будто пытаясь пробудить собак от смерти.

Они подождали дотемна. Орест думал, что, будь у женщины еще собаки, так сильно горевать из-за убитых она бы не стала. И все же пытался уловить хоть малейший лай. Слышал другие звериные звуки – блеяние коз и овец, квохтанье кур, но никаких звуков, похожих на собачьи. Митра начало тошнить, Ореста тоже мутило. Леандр велел им не шуметь. Затем, когда Орест изможденно лег, поближе к Митру, тот потянулся к Оресту и на мгновение взял его за руку. Орест не понимал, то ли Митр намекает, как он устал, или как хочется ему есть и пить, или до чего он напуган. Леандр сидел поодаль, словно сердился. Когда взошла луна, он встал.

– Вы оба оставайтесь здесь и сидите тихо, – сказал он. – Я пойду поговорю с ней.

Пока они ждали возвращения Леандра, Орест услышал множество звуков, похожих на шаги, словно кто-то приближался к ним. Он почуял, что весь подлесок вокруг них шевелится, всюду копошатся мелкие зверьки. А еще был звук, который он поначалу не распознал. Вроде человеческий, будто кто-то вдыхает и выдыхает. Орест насторожился и подал знак Митру, чтоб тот тоже послушал: будто кто-то крупнее их мирно спал, дыша легко, звук наплывал и исчезал. Орест думал сколько-то, что это где-то рядом, и этот кто-то скоро проснется, и с ним предстоит разбираться. И тут Митр шепнул ему:

– Это море.

Внезапно все встало на свои места. Это же волны, накатывают на землю, разбиваются о берег, а затем быстрым, тихим дыханием отходят назад. Орест не знал, что этот звук бывает таким громким. В лагере, когда был при отце, он видел море и наверняка спал рядом с ним, но никогда не слышал его вот так. Орест не сомневался и в том, что этого звука дыхания тут прежде не было. Может, подумал он, ветер переменился или звук этот – ночной.

Пока они ждали, казалось, будто качаются в лодке – таким мерным был шум воды. Орест ощутил, что, если сосредоточится только на звуке моря и забудет обо всем остальном, ему тогда, во всяком случае, не понадобится думать, однако время шло, Леандр не возвращался, и Орест встревожился, что теперь ему придется отвечать за Митра, и он понятия не имел, следует ли попробовать пробраться в дом к женщине вслед за Леандром или отвести Митра обратно к дороге, где у них не будет защиты от других собак – или от стражников, которые, возможно, идут по следу.

Когда Леандр приблизился к ним, ему пришлось позвать их: он не сразу смог определить, где они. Леандр почти кричал, и это подсказало Оресту, что Леандр уверен в безопасности. Заслышав его зов, они с Митром встали.

– Она говорит, нам можно остаться, – сказал он. – Я пообещал ей, что мы побудем, пока она не захочет, чтоб мы ушли. У нее есть еда, тут колодец. Старуха боится нас – и плачет из-за того, что́ мы сделали с ее собаками.

Они двинулись к дому, над ними шныряли летучие мыши, Митр от страха даже прикрыл голову. Леандр наказал им идти не спеша и смотреть под ноги: дом близко от крутого обрыва. Митр так перепугался из-за летучих мышей, что успокоился он, лишь укрывшись между Орестом и Леандром.

Женщина в дверях, среди теней, отбрасываемых масляной лампой, показалась громадной, почти зловещей. Посторонилась, они вошли, она последовала за ними. Орест оглядел комнату, ликуя при виде глиняного кувшина с водой и чашки рядом, из которой, вообразил он, пил Леандр, прежде чем вернуться за ними. Поскольку они с Леандром были голыми по пояс – в рубашках несли камни, – ему в этом тесном пространстве сделалось неловко. Женщина не обращала на них с Митром внимания, а занялась раной на руке у Леандра, к которой она уже приложила какую-то белесую припарку.

Орест глядел на чашку и размышлял, что произойдет, если он прямиком спросит, можно ли попить – и поделиться водой с Митром.

– Пейте, – сказал Леандр. – Спрашивать незачем. На дворе колодец. Она дала слово, что не отравлен.

Митр чуть ли не бросился к воде, а старуха быстро убралась с дороги и встала у стенки, наблюдая.

– Я было подумала, что надо позвать собак, чтоб защитили меня. Но не позвать мне собак, – прошептала она. – У меня нет их. Некому защитить меня.

– Мы будем тебя защищать, – проговорил Леандр.

– Вы уйдете, когда отъедитесь, – и расскажете другим, что я тут беззащитна.

– Мы не уйдем, – сказал Леандр. – Не бойся нас. Мы будем лучше собак.

Митр опорожнил чашку и вручил ее Оресту, тот налил полную и выпил. Леандр закричал от боли: женщина сняла припарку и заменила ее густой белой жижей, намазала ее на рану.

– Кто-то должен все время стоять на часах, – сказал Леандр. – Если они все еще нас ищут, они придут сюда. Тот селянин их направит.

– И они спалят дом, – добавила женщина. – Вот что они сделают.

– Не подпустим их к дому, – сказал Леандр, вставая, и его тень на стене выросла.

– Я сегодня побуду на часах, – предложил Орест.

– Когда еда приготовится, мы тебе принесем, – сказал Леандр.

– Сколько она будет готовиться? – спросил Орест.

– Есть хлеб, можешь взять с собой, – молвил Леандр.

Орест вышел вон, старуха крикнула что-то ему вслед, но он не разобрал. Заговорила с Леандром, словно он тут был единственный, кто мог ее понять:

– Пусть не уходит слишком далеко. Тут скалы. Только звери знают, где безопасно. Пусть возьмет с собой козу и ходит за ней.

– Это твои козы? – спросил Орест.

– Да, чьи ж еще?

Старуха ненадолго убралась из комнаты, а затем вернулась с толстой туникой, вручила ее Оресту.

Леандр вывел Ореста во тьму и постоял с ним, пока оба не начали различать очертания предметов в звездном свете. Погладил козу, которую позвала им старуха.

– Сможешь не спать? – спросил он.

– Да, – ответил Орест. – И я все вижу и буду осторожен.

– Если уловишь хоть малейший странный шум, приходи меня будить. У старухи есть еще козы, а в полях – овцы, далеко. Возможно, услышишь их. С первым светом зашумят куры. Могут быть и другие звуки, птичьи. Но если сочтешь, что услышал собачий лай, близко, или шумы людей – буди меня. Попробуем защищаться. Утром обезопасим этот дом – хоть как-то.