тяжко сдавило ему руки; в третий раз собрал он все свои силы и как рванётся — врезались ему верёвки шёлковые до самых костей.

От радости старая ведьма Клоанца запрыгала, волчком завертелась и кричит:

— Эй-эй, дракон, где ты там спрятался? Беги и разделайся с Базиликом Фэт-Фрумосом!

Прибежал дракон, заревел от радости, схватил палаш и изрубил Фэт-Фрумоса, что твою капусту. Потом собрал все кусочки в рваные мешки, перекинул через седло, отстегал коня кнутом и крикнул:

— Гей, конь дурной, где возил живого, повези теперь мёртвого.

Помчался конь стрелою, только земля под копытами гудела, и направился он туда, где вырос, где его кормили и ласкали: прямо перед дворцом Иляны Косынзяны остановился.

Вышла Иляна Косынзяна на порог, но не увидела путника, пожелавшего отдохнуть с дороги, а увидела коня своего в мыле и в пятнах крови. Почуяв недоброе, бросилась она к коню, сняла мешки и узнала Базилика Фэт-Фрумоса.

— Ай-ай-ай, бедняга, что они с тобой сделали! — запричитала она и стала складывать тело кусок к куску.

Сделав это, побежала в кладовку, принесла живую и мёртвую воду, кабана дикого и молоко птичье. Где в теле Базилика незаполненные места остались, приложила Иляна по куску кабаньего мяса, потом окропила мёртвой водой — и все кусочки срослись, омыла живой водой — и богатырь воскрес. Тяжко вздохнул Базилик Фэт-Фрумос:

— Ох, и долго же я спал!

— Эгей, милый мой, спать бы тебе вечным сном, коли меня бы здесь не было, — ответила ему Иляна Косынзяна и поднесла к его устам кринку с птичьим молоком.

Принялся Базилик Фэт-Фрумос молоко пить, с каждым глотком сил набирался. А как выпил всё, таким могучим стал, каким и прежде не был. Скалу кремнёвую мог бы одним ударом палицы в порошок раздробить.

Встал он на ноги, вспомнил, как глумился над ним дракон, схватил палаш и помчался к своему дворцу.

Примчался домой и видит: сидят за столом ведьма с драконом и весело пируют, а в стороне стоит с полотенцем в руках его матушка и прислуживает им.

Как вошёл Базилик Фэт-Фрумос в трапезную, у гадин будто пропасть под ногами разверзлась. Но не дал им Базилик и ужаснуться как следует, схватил их, вытащил на двор и изрубил на куски обоих.

Потом. затопил медную печь и сжёг их, чтоб и следа от них не осталось ни на земле, ни в воде, ни под чёрной тучей, ни под горной кручей.

Потом обнял Фэт-Фрумос мать свою и утешил её лаской сыновней.

А тут подоспела новая радость: женился Базилик Фэт-Фрумос на Иляне Косынзяне. Собралось народу видимо-невидимо, и сыграли они свадьбу развесёлую. А во главе стола сидел сам братец Солнце, выпивал жбаны вина, счастья всем желал и весёлые песни напевал.

Стали жить Базилик Фэт-Фрумос и Иляна Косынзяна в любви да согласии и живут, может быть, и поныне, коли их дни не истекли.

Кэлин-дурень[9]

ил-был царь, и было у него три дочери, да такие красавицы, что солнце рядом с ними бледнело. Впрочем, старшая и младшая ещё так-сяк, но средняя была такая красивая, что ни вздумать, ни взгадать, ни в сказке рассказать. Много царевичей да сынков генеральских сватались к ней, только царь никому не захотел отдать свою любимую дочь. Вот однажды пришли свататься три неизвестных молодца, но их тоже ожидал царский отказ. Вышли гости на улицу, и один из них вдруг как засвищет — налетела чёрная туча, закрыла и молодцов и царевен. И пропали царские дочери.

Тогда царь разослал по всему царству гонцов и велел объявить: кто отыщет царевен и вернёт домой, за того он их замуж отдаст.

А в одной деревне жил мужик, и было у него три сына. Двое были умные, а третий дураком считался, сидел день-деньской у печи, в золе копался. И прозвали его Кэлин-дурень.

Вот говорят старшие братья:

— Пойдём-ка и мы царевен искать.

А Кэлин тут как тут:

— Возьмите и меня с собой.

Братья согласились:

— Идём.

Смастерили братья лук и решили: куда стрела упадёт, там и привал делать. Выстрелил старший — шли они два дня, пока до стрелы дошли. Выстрелил средний, и опять два дня прошли. А как выстрелил Кэлин-дурень, пришлось им идти днем и ночью целых три месяца. Так долго они шли, что стёрся кремень и сбилось огниво, которыми они огонь добывали. И вот разожгли братья костёр в последний раз.

И порешили они так: пока двое будут спать, пусть третий огонь караулит. А коли погаснет костёр, виновному голову отрубить. Улеглись младшие братья спать, а старший караулить остался. Вдруг в полночь слышит он страшный вой. Это прилетел трёхглавый дракон.

— Как ты смел без позволения ступить в мои владения? Выходи на бой!

— Давай!

Бились, бились, наконец одолел старший брат дракона и отсек ему три головы. Тут проснулись младшие братья.

— Глядите, какой я бой выдержал, пока вы спали, — говорит старший брат.

На следующую ночь остался караулить средний. И опять в полночь раздался страшный вой. Это прилетел четырёхголовый дракон.

— Как ты смел без позволения ступить в мои владения? Выходи на бой!

— Давай!

Убил парень дракона и отсек все четыре головы.

А когда проснулись братья, стали старшие наказывать Кэлину-дурню, как ему огонь караулить: на третью ночь его черёд был. Только полночь пробила, слышит он страшный вой. На этот раз прилетел восьмиглавый дракон и говорит:

— Кэлин-дурень, выходи на бой!

Дракон-то был вещий и знал, кто такой Кэлин-дурень.

— Давай!

Бились-бились они, и начал уже дракон сдаваться, да отсек у него Кэлин-дурень ухо, хлынула кровь и костер загасила. Стали они в темноте биться. Одолел-таки Кэлин-дурень дракона и отрубил ему все головы.

Как дальше быть? Ведь огня-то нет. Побрёл он, горемычный, по лесу, пока не встретил высокое дерево. Залез на самую макушку и увидел вдали зарево. Слез с дерева и пошёл туда огонь добывать. Глядь — навстречу человек шагает.

— Здравствуй! — говорит.

— Здравствуй.

— Ты кто будешь?

— Я Вечер.

Привязал его Кэлин-дурень к дереву и пошёл дальше. Шёл-шёл и опять человека встретил.

— Доброй ночи.

— Доброй ночи.

— Ты кто будешь?

— Я Полночь.

Привязал Кэлин-дурень и его к дереву и