пошёл дальше. Идёт и опять человека встречает.

— Ты кто будешь?

— Я Рассвет.

Привязал Кэлин и его. А делал он это для того, чтобы утро не наступало, пока он не вернётся с огнём.

Дошёл он наконец до того места, где зарево виднелось. Глядит — яма вырыта, а над ней, на треноге, — котёл огромный. В котле варились две или три коровы, а около треноги пеклась большущая лепёшка. Вокруг костра спали двенадцать драконов и две драконши-матери.

Положил Кэлин-дурень пару угольков в жестянку да в трубку уголёк и пустился было в обратный путь. Тут ему в нос такой вкусный запах ударил, что он не утерпел: вытащил кусок мяса из котла, да нечаянно капнул кипятком одному дракону на ухо. Дракон страшно взвыл, все проснулись, связали Кэлина-дурня. Порешили драконы убить его, а он и говорит:

— Прошу вас, господа почтенные, отпустите меня с миром, бедный я человек.

Отвечают ему драконы:

— Отпустим, коли приведёшь нам дочь Рыжего царя.

— А отчего вы её сами не возьмёте? — спрашивает Кэлин. — Вас много, и вы посильнее меня.

— Оттого, что мы духи-нечистые, а у царя есть вещий петух и собачка. Только мы ко дворцу подходим, петух начинает кукарекать, а собачка лаять, и приходится нам бежать. А тебе сподручнее будет, ты человек обыкновенный.

Но хитрый Кэлин-дурень говорит:

— Идите и вы со мной, я человек обыкновенный. Петух не запоёт, и собака не залает.

Тут Кэлин-дурень увидел какого-то молодца, привязанного за руки к дереву. Как двинулись они в путь, молодец рванулся что было сил, так что руки оторвал и убежал без рук.

Шли они, шли, да и дошли до царских ворот. Ворота были высокие, из одного железа, и никто, кроме Кэлина-дурня, перелезть через них не мог. Залез он на ворота, да и говорит драконам:

— Давайте-ка я вас по одному во двор перенесу.

Стал он их по одному переносить да во дворе головы им мечом рубить, пока всех не перебил. Потом пошёл к царскому дворцу.

А царь так надеялся на стены крепостные да на ворота железные, что ни одну дверь во дворце не запирал. Поднялся Кэлин-дурень по лестнице — а ступеньки у лестницы золотые, самоцветами разукрашенные, — и вошёл в опочивальню царевны. Ночь была лунная, ясная. Луна и опочивальню царевны освещала. Такая была царевна красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Полюбовался Кэлин-Дурень царевной, снял у неё с пальца перстень и вышел.

Проходил он мимо порубленных змеев, отрезал у всех двенадцати кончики ушей, завязал в узелок и спрятал; потом перелез через ворота и пошёл своей дорогой. Шёл он, шёл, пока до котла не дошёл. Убил он одну старую драконшу, а вторая убежала. Поднял Кэлин-дурень одним мизинцем лепёшку, вторым — котёл с мясом, набрал в жестянку углей и пошёл дальше.

Дошёл до Рассвета, дал ему кусок мяса и кусок хлеба, развязал и говорит:

— Теперь ступай своей дорогой!

Дошёл до молодца, что Полночью себя назвал, дал и этому мяса да лепёшки кусок и отпустил его.

Когда дошёл до Вечера, тот уже едва дышал — так долго простоял он привязанным к дереву. Дал Кэлин и ему мяса да лепёшки кусок и сказал:

— Ступай с миром!

Вот пришёл он к братьям и едва успел костёр разжечь, как поднялось солнце. Братья так долго спали, что на сажень в землю ушли. Проснулись они и говорят:

— Эгей, Кэлин-дурень, до чего долгой была эта ночь!

Кэлин-дурень ни слова им не сказал о том, что с ним за ночь приключилось. Стали братья снова в путь собираться, и опять Кэлин-дурень из лука выстрелил. Шли они, шли, пока до Золотого леса не дошли. Тут Кэлин-дурень и говорит:

— Братцы, вам сквозь этот лес не пробиться. Сделайте шалаш и оставайтесь здесь, дальше я один пойду.

Так и сделали. Забрался Кэлин-дурень в глубь леса и видит: сидит старшая царевна, дракону обед готовит.

— Добрый день, царская дочь.

— Здравствуй, Кэлин-дурень. Имя твоё я слыхала, а видеть тебя не видела. Да только беги отсюда, а то застанет тебя дракон и убьёт.

— А сколько твой дракон может съесть?

Царевна отвечает:

— Съедает он четыре печи хлеба, четыре жареных быка да четыре бочки вина выпивает.

— Ну-ка, — говорит Кэлин-дурень, — смогу ли я столько осилить?

Кэлин-дурень сел и съел всё, что было.

Вот является дракон.

— Добрый день, дракон-собака.

— Здравствуй, Кэлин-дурень.

— Я за царевной пришёл. Ну-ка, выходи на бой!

— Погоди, дай мне поесть.

— Да я съел весь твой обед.

— Тем лучше, — говорит дракон. — Буду я драться налегке.

Схватились они, стали биться, и Кэлин-дурень убил дракона. Потом говорит царевне:

— Оставайся здесь, а я пойду вызволю остальных твоих сестёр.

Шёл он, шёл, пока не дошёл до Серебряного леса. А здесь средняя царевна тоже обед варила. Глянул на неё Кэлин-дурень, и полюбилась она ему.

— Добрый день, царская дочь.

— Здравствуй, Кэлин-дурень. Имя твоё я слышала, а вот видеть тебя не видела.

А Кэлин-дурень тоже был пригож собой, и пришёлся он по сердцу царевне. Говорит она:

— Беги отсюда, а то застанет тебя дракон и убьёт.

— А сколько дракон съесть может?

— Съедает он восемь печей хлеба, восемь жареных коров да восемь бочек вина выпивает.

— Неси всё сюда, посмотрим, съем ли я столько.

Съел он всё. Тут и дракон явился.

— Добрый день, дракон-собака!

— Здравствуй, Кэлин-дурень.

— Выходи на бой.

— Погоди, дай мне поесть.

— Да я весь твой обед съел.

— Мне легче в бою будет.

Схватились они, бились-бились, и убил Кэлин-дурень дракона. Пришлась ему по сердцу средняя царевна, и взял он её с собою в Медный лес. В середине Медного леса младшая царевна обед варила. Не знала она Кэлина-дурня, но, как увидела его с сестрою своей, всё поняла.

— Где твой дракон?

— На охоте, Кэлин-дурень. Но ты беги отсюда, не то он убьёт тебя.

— Сколько он съесть может?

— Съедает он двенадцать печей хлеба, двенадцать жареных коров и двенадцать бочек вина выпивает.

— Ну-ка, посмотрим, съем ли я столько.

Ел Кэлин-дурень, ел, всё одолел, а последнюю бочку вина не смог выпить и говорит:

— Вот на столько дракон меня сильнее.

Тут явился дракон.

— Добрый день, дракон-собака!

— Здравствуй, Кэлин-дурень.

— Я за