– А вы, простите, кто?

Этот вопрос я должна была задать чуть раньше, но сейчас уже без него было не обойтись. Однако такая простая вещь вдруг заморозила ситуацию – вот прямо как кадр в фильме. Девушка перестала заглядывать мне за спину в надежде отыскать правильный путь и уставилась на меня. Молчала почти пять секунд, потом тихо спросила:

– В смысле?

Ее вопрос загнал меня в тупик точно так же, как мой – ее.

– В смысле, как вас зовут? – попыталась перефразировать я. Я просто намеревалась спросить у Егора Михайловича, можно ли ей к Александру. Почему она так таращится?

И снова пять секунд глубокомысленного молчания. И опять – еще тише, с паузами между каждым словом:

– Ты… сейчас… серьезно?

– Э-э-э, – я неловко переступила с ноги на ногу. – Ну да.

– Шутишь, да? Или издеваешься? – она, кажется, начала злиться.

Ну а мне что? Я в ответ тоже злиться умею:

– С чего вы взяли? Я просто спросила ваше имя!

– Я Светлана Лао́лина! Девушка, ты из берлоги, что ли, выползла?

Я шумно выдохнула. Ясно, еще одна звездень. Да где ж их всех упомнишь-то? Но имя в голове вертелось, где-то я его слышала…

– А, вы та самая Светлана?

– Какая самая? – она на меня теперь пялилась, как на чудачку.

– Ну, та самая, – мне не очень хотелось говорить, что я была свидетелем, как Александр ее на ночь вызывал. А потом еще журналисты именно ее фамилию упоминали. И как ее назвать? Бесплатная проститутка или эскорт под настроение? Я выбрала самое нейтральное, хотя все равно слово прозвучало неуместно: – Ну, любовница.

Ее наверняка задело, раз она резко подалась ко мне, зато голос прозвучал мягонько, как шелком по нервам:

– Я не любовница, дорогуша, я невеста!

– Ой, – от неожиданности я немного подалась назад. – А Егор Михайлович знает? А то вы выглядите как живая.

– Конечно, знает! Мы же взрослые люди, сценические маски только носим и не выпячиваем личную жизнь. О, а вот, кажется, и Саша, – она просто отодвинула меня с прохода. – Приятно было поболтать, но я поспешу. Иначе сгоряча изменит мне. Опять.

Я некоторое время просто хлопала глазами. С одной стороны, понимала, что нужно делать, а в душе срабатывал тормоз – а вдруг и правда там настоящая любовь? А я, грымза такая, людям всю романтику испорчу. Но ответственность победила – я на нетвердых ногах пошагала в общую комнату, где собирались все члены команды отдохнуть, выпить коньяка и обменяться впечатлениями. Егор Михайлович выглядел очень довольным – я вообще до сих пор такого счастья на его лице не видела. Уверенности стало еще меньше, но я все-таки произнесла:

– Там к Александру Светлана Лаолина прошла.

Все вокруг мгновенно стихли – воззрились на меня, а потом так же синхронно перевели взгляды на продюсера. Он ненадолго свел брови, а потом отмахнулся:

– А, это та певичка? Она прорвалась? Да и хрен с ней, одной больше, одной меньше. Настырная выскочка, конечно, меня уже достала. Наверное, думает, что стоит моего пацана затащить в постель, как она себе путь наверх пробьет. Не хватило ума понять, что для этого надо тащить в постель меня. А Саша попользуется разок и отошьет.

Сказать или не сказать? Я – ответственный член команды или грымза? Но чаши весов колыхнулись, когда я угадала ложь – по крайней мере, Егор Михайлович точно не считает Светлану ничьей невестой. Да и пассаж про наглую выскочку как-то сразу в образ вписался. Такая, действительно, к цели и по головам пройдет. И зачем ей было сюда с боем прорываться, если они романтичные любовники? Не потому ли, что ходят легенды – кто первым после концерта попадется Ксану на глаза, того девственницей уже не назовут? Я прокашлялась и проблеяла:

– Не думаю, что они встречаются в первый раз.

Счастье с лица продюсера как грязной водой смыло, оставляя сероватые полосы. Он вскочил на ноги, затрясся, даже не переспросил, откуда у меня такая информация, а сразу закричал:

– Гадюка, а! Что, интересно, задумала? Один раз – не Гондурас, а второй прокол можно считать закономерностью? В смысле, трещать журналистам о постоянных отношениях? Или еще чего погадостнее? Диктофон для записи доказательств? Телефон для фотографий? Ждем следующего выпуска «Пусть говорят»? Матвей, спасай нас всех, иначе уволю!

Но басист отпрыгнул к стене, заверещав:

– Увольняйте, а его уже все равно не спасти, поздно! Помните, как Ларису всей толпой отбивали?

– Помним! – пискнула Лариса. – Егор Михайлович, а может, вы сами?

– Бесхребетные трусы! – заорал он на рыженькую бэк-вокалистку. – Но я тоже не могу! У меня возраст! А если он на меня кинется? Я на многое ради денег готов… но на это не готов!

У меня от их реакции в глазах потемнело. Это я, что же, какую-то змеюку к Александру пропустила? Хотя потом одумалась, но слишком поздно. И что же такого произойдет, если наш талантливый певец один раз повторится? Неужели этот образ настолько важен для заработков? Судя по реакции всех присутствующих, некоторая связь существует…

Я подняла руку, как школьница:

– Послушайте, – проговорила и добавила громкости, чтобы они уже заткнулись: – Послушайте! Раз я виновата, то зайду, отвлеку его. У него планка падает, так? Тогда даже поцелую, если понадобится! Но вы сразу врываетесь и меня спасаете, идет? После мы Александра увозим в отель – и вопрос закрыт.

– С чего ты-то виновата? – удивился осветитель. – Охране деньги за что платят?

Но Егор Михайлович на него рявкнул, вскинув толстую ручонку:

– Рот закрой, Андрей! – он посмотрел на меня и проникновенно произнес. – Кристина, я тебя люблю! Иди, бесценная, и делай что должно!

После этого буквально пришлось. Даже если бы ноги не передвигались, то меня все равно в пять пар рук упорно толкали к нужной двери. Войдя внутрь, я поняла, что как раз застала начало, к-хм, процесса – полуголая Светлана восседала на столе, а Александр стоял перед ней, рассматривая.

– Я передумала, буду Аллочкой! – заявила грозно.

Подошла и почти поцеловала. На самом деле шаркнула разок губами, настраиваясь на более серьезную атаку. Его надо переключить на себя, а дальше за мной придет вооруженная гитарами группа поддержки. Но, честно говоря, все прошло намного легче, чем я ожидала – Александр переключился мгновенно. Смотрел на меня распахнутыми зелеными глазами – черт, он даже линзы еще не снял – сжимал ладони на моих плечах все сильнее. Как если бы застыл в этом мгновении на несколько секунд, не в силах поверить в такой поворот. И все-таки начал наклоняться – я клянусь, он на полном серьезе начал медленно приближаться к моим губам. Осторожно, миллиметр за миллиметром, перебирая и без того короткое расстояние между нами. Я не сопротивлялась – наоборот, очень заинтересованно наблюдала за подтверждениями, что слухи не были преувеличены. Он ведь стал наподобие робота с одной программой! Щелк – Светлана. Щелк – Кристина. Выиграла та, которая оказалась ближе первой. Вот это да… уникальный случай полностью предсказуемой реакции! Истерики Егора Михайловича становились все более объяснимыми: с такой лабораторной крысой любой ученый за шесть лет сошел бы с ума.