– Машенька, тебе надо беречь ногу, а ты все время ищешь себе работу. Ну нельзя же так.

– Я хотела сделать тебе картофельное пюре с котлетами, как ты любишь. Котлеты в духовке, а с картошкой вот не успела.

– Ну что с тобой делать! – рассмеялся Лев и снял пиджак. – Придется мне заняться сюрпризом для тебя: самому сделать пюре, чтобы ты меня могла порадовать.

– Так нечестно! – стала возражать Маша, но тут же попала в объятия мужа и затихла.

А через час они уже сидели за столом. Уютно светился голубыми огоньками электрический чайник с прозрачными стенками, вдоль которых внутри уже бежали пузырьки. Гуров открыл бутылку кагора, и они с удовольствием выпили за здоровье. А потом ели картофельное пюре с котлетами, которые Маша безбожно пересолила, но Лев убеждал ее, что на вкус они самые прекрасные, даже лучше, чем в министерской столовой.

– Еще не хватало, чтобы хуже, чем в столовой, – со смехом надувала губы Мария, они хохотали и снова наливали вина.

А потом Гуров сунул тарелки в посудомоечную машину и, обернувшись к жене, спросил:

– Слушай, а ты помнишь, что у вас в театре когда-то играла такая актриса, Марианна Мидлина?

– Конечно. Только это было давно, лет, может, двадцать назад. Меня еще в театре не было. А что? Почему ты про нее спросил?

– Да так… Просто общался сегодня с человеком, который ее хорошо знал и отзывался о ней с большим воодушевлением. Кстати, на днях ее муж попал под машину и погиб. Одинокий пенсионер.

– Мм, как грустно, – вздохнула Мария. – Вот и ушли оба. Точнее, теперь встретятся… Там. А она красивая была. Я где-то ее фотографии видела. Кажется, у Валентины, она ведь тогда уже была в труппе.

– У Виолы Палеевой! – величественно подняв палец, поправил жену Лев.

– Не смейся! – строго велела Мария, хотя у нее в глазах тоже прыгали чертики. – Тебе никогда не понять капризной души актрисы.

– Конечно, ты же у меня умница и совсем не капризная.

– Это потому, что я серьезная, а Валентина ветреная. Но она хорошая, только немножко несчастная. Не везет ей с мужчинами, но хоть с сыном повезло. Нормальный парень вырос.

– А откуда у нее фото Мидлиной?

– Они фотографировались, когда в театре проходил какой-то фестиваль театрального искусства.

– Слушай, Маш, а попроси Валентину, чтобы она тебе сбросила фотки, на которых была снята Мидлина.

Мария посмотрела на мужа удивленно, но расспрашивать не стала. У них давно уже было так заведено: расспрашивать мужа о работе нельзя, сам расскажет, если надо или если захочет. Раз он попросил, значит, это не простое любопытство.

Гуров принес из комнаты ноутбук, и Маша полезла искать в сетях Палееву, они немного попереписывались с ней, обмениваясь новостями и сплетнями. А потом Маша стала ждать, когда Валентина перешлет ей фотографии.

– Иди, смотри, – позвала она мужа минут через сорок. – Вот она, твоя Мидлина.

На снимке в окружении молодых актрис стояла красивая женщина. Когда Марианна Антоновна умерла, ей было около шестидесяти. Здесь, видимо, чуть меньше, хотя определить возраст было трудно. Актриса выглядела просто восхитительно. Еще снимок – видимо, во время спектакля. Потом какие-то поздравления, вручение подарков. За спиной актрисы большое панно со словами «…премии правительства Москвы…». Снимки с мужчинами. На одном рядом с Мидлиной стоял явно чиновник высокого ранга, а вот этот на другом фото – молодой режиссер театра. Вот актеры других театров. А здесь она на каком-то приеме или в ресторане. Мидлина на фото с мужем и еще двумя какими-то мужчинами.

– Маша! – позвал Лев. – Посмотри, пожалуйста. Это ведь на ней бриллианты.

– Конечно, не стекло, – хмыкнула Мария, глядя на фото. – Примадонна любила драгоценности. Валентина рассказывала, что что-то она унаследовала от бабушки своей, а что-то покупала.

– Сколько, по-твоему, стоит вот этот набор, который сейчас на ней? В нынешних ценах?

– Колье, серьги, перстень? – Мария покачала головой. – Даже не берусь назвать тебе эту цифру, чтобы не будоражить твою фантазию, полковник.

– И все же?

– Перстень – тысяч четыреста, серьги – около трехсот. А вот колье, думаю, потянет миллиона на полтора. А что? – не удержалась она от вопроса, но, видя, что муж молчит, кивнула: – Понятно. Драгоценности Мидлиной пропали. И ты догадался об этом только что. Поздравляю, полковник!

– Знаешь, Маш, – задумчиво проговорил Лев. – Муж Мидлиной, Всеволод Борисовский, после ее смерти сжег все фотографии, которые были в доме. Говорят, так любил ее, что не мог смотреть на фото умершей жены.

– Бррр! – передернула плечами Мария. – Жутковато как-то. Странный он человек. Обычно оставляют память о любимом, а он, наоборот, избавился, чтобы не напоминать. Хотя, если ему больно смотреть на ее фото, видеть ее черты… В памяти по прошествии времени сохраняется ведь не внешний образ, а что-то другое. Некий идеализированный образ. Как лубочная картинка. Я где-то читала об этом у великих драматургов, а они знали толк в человеческих душах и тонких переживаниях.

– Полагаешь, это нормальный поступок Борисовского?

– Полагаю, что он объяснимый. Ты не подумал, что этот Борисовский мог похоронить жену вместе с драгоценностями?

– Тоже вариант, – тихо произнес Лев. – Общение с великими драматургами прошлого и современности не прошли для тебя даром, милая.

– Спрашиваешь! – гордо повела головой Мария.

Капитан Григорьев вывел на экран монитора фотографии уголовников из картотеки МВД.

– Вот что мне удалось за это время найти, – кивнул он на монитор. – Это те, кто за последние десять лет наследили в Москве и Московской области в делах о хищении исторических ценностей, государственных наград. Виталий Хорин, по кличке Вихор, – член банды, грабившей ветеранов войны. Знакомились, устанавливали проживавших вместе с ветераном родственников, потом ночью вламывались в квартиры и обчищали. Работали быстро и жестоко. Брали только деньги и государственные награды. Из восемнадцати нападений в шести случаях ветераны были убиты. Выбирали старших офицеров в запасе, кто имел дорогие ордена. Сергей Сытин, по кличке Молоток, уникальная личность, хороший организатор. Грабили ювелирные магазины, ювелирные мастерские, выставочные залы, в которых проходили выставки дорогостоящих экспонатов. Готовились тщательно, работали быстро. Попались на восьмом эпизоде.

– Где сейчас эти Вихор и Молоток?

– Вихор осужден в 2015-м на восемь лет «общака», Молоток в 2016-м получил восемь лет строгого режима.

– Молоток был организатором, причем хорошим организатором. Поройся в его деле, подними связи, убедись, что он отсиживает, а не находится в розыске после побега. Дальше кто у тебя есть?