как запрыгнула на него. Всегда думала, что это парень должен ухаживать за мной и проявлять интерес, а пока я сама то глазею на него как влюбленная школьница, то пытаюсь покататься на нем.

— Пойдем. Посмотрим на твои таланты.

И он с такой прытью покинул кухню, что мне за ним и в кроссовках было не угнаться, не говоря уже о тапочках на несколько размеров больше необходимого. Так что я как пингвин, осторожно передвигая ногами, придерживая халат, потопала вслед за сбежавшим Мирославом.

Он стоял у дверей кабинета и чуть насмешливо с озорными огоньками в глазах наблюдал, как я шествовала к нему отнюдь не царской походкой, придерживая не только халат, но и живот второй рукой. И если завтрак я не просто съела сама, но и отняла его у соседа, то мне не только ужин, но и обед надо отдать врагу. А то с таким питанием я скоро и в дверь не пройду. И уже не только отец, но и Мирослав начнет ворчать, что надорвется, таская такую тушку.

Едва не присвистнула. Это был не кабинет, а библиотека, причем немаленькая. И я, не спрашивая разрешения, взяла книгу на ближайшей полке.

Открыла первую страницу и испугалась, что сейчас я и опозорюсь, ведь текст был написан на старославянском. Но это было как с языком. Я понимала, что все говорят не на привычном мне русском, но все понимала и сама изъяснялась правильно, коли вопросов ко мне не было. И пусть буквы были незнакомыми. Но я с легкостью прочла первый абзац, рассказывающий о заморских землях.

— Зачитай несколько строк вслух.

То есть мне Мирослав не поверил и собирался устроить мне проверку?

— Здесь в деревнях грамоте мало кто обучен. Расписываются и то крестом. А ты не говоришь откуда взялась, кто твои родители, чем они занимаются, — пояснил он мне свое недоверие, явно заметив мое возмущение, пусть оно и было молчаливым.

— Издалека я, поэтому мне все диковинным и кажется. Отец у меня стражем был, а мама рукодельница.

И даже ни слова лжи. Отец в полиции всю жизнь прослужил, чем не служивый, а с мамой и так все понятно.

— Могу конечно и вслух почитать о князе-богатыре сразившим злого великана, — заглянула я в книгу одним глазком, — но грамоте еще в пять лет была обучена дедом.

Мирослав кивнул мне на стул, а сам сел напротив меня и быстро начертил что-то на листе бумаги. Я же как завороженная наблюдала за пером.

— Сможешь повторить?

Взяла листок бумаги и посмотрела то ли на письмо, то ли на орнамент. Выглядело красиво, но вот пером пойди повтори.

Сначала я с непривычки клякс наставила. Пояснила, что пером отродясь не писала. И когда мне выдали уголек, то дело пошло быстрее. И после пятой попытки у меня вышел идентичный рисунок. Довольная собой протянула листок Мирославу.

— Я тебе книжку дам старинную. Укажу на те рисунки, что надо будет зарисовать. Потренируешься на бумаге, а затем уже этими рисунками дом распишешь. Только пока тренироваться будешь, оставляй каждый рисунок чуть незаконченным.

— Зачем? — не поняла я.

— Затем что это магические заговоры. Как орнамент на том мешочке, что ты на шнурке носила.

Рука тут же метнулась к груди, чтобы найти тот самый мешочек на удачу от ведьмы. Теперь я уже не сомневалась, настоящей ведьмы, а не мошенницы как я думала о Матрене. Но мешочка не было. А ведь он меня накануне спас. Если бы не он, то заговор русалок на меня бы подействовал. Сглотнула, осознав до конца, что могла уже сегодня плавать в местном болоте и сверкать своими прелестями.

— Я прибрал пока его вместе с вещами… на них тоже вышивка необычная. Матушка магией балуется? Или кто открыл ей тайны, как заговоры на одежду наносить?

— Мама обычная рукодельница… — покачала я головой и даже улыбнулась. Моя мама отродясь в чертовщину, как и впрочем я, никогда не верила. Она сама рассказывала, что когда подруги, что двадцать лет назад, что в настоящем бегали по гадалкам, она только крутила пальцем у виска, поучая их, что мужей надо самим удерживать, а не приворотами. — А можно мне мешочек обратно? — попросила я.

— От русалок и их заговора он может и защитил, но против меня бесполезен.

Удивленно взглянула на Мирослава. Это почему против него бесполезен? Но вместо этого вопроса задала совсем другой.

— А русалка и впрямь могла меня заговорить?

И хотя я уже знала ответ на этот вопрос, но надо же мне было выиграть время.

— Если бы ты откликнулась на зов, то утопили бы они тебя в реке. И стала бы ты им сестрой взамен убитой…

Если вернусь домой, лично навещу Матрену и скажу ей спасибо. Да и извиниться мне, наверное, не помешало бы за недоверие.

— Так-то они без причины невинных не топят, — продолжил Мирослав, — но взамен убитой сестры всегда новую находят.

Спросить или нет? Ага, вот в чем вопрос. Не удержалась и поинтересовалась:

— А почему ведьмовской мешочек против тебя бесполезен?

— Наговор ведьма всегда слабее силы темного.

Пристально посмотрела на Мирослава. Вчера волк навал его темным. И даже испугался его, поэтому и отступил.

И что дальше, спросить кто такой темный? А если ответ на этот вопрос в этом мире все знают? Даже малые дети. А тут я, о себе ничего не рассказываю, а элементарных вещей не знаю.

— Если боишься, — не так понял мое молчание Мирослав, — я отведу тебя в человеческую деревню.

— Не хочу, — поспешно мотнула головой, отметив про себя что если в этом мире были человеческие деревни, то значит были и поселения нелюди. Да и сам Мирослав к людям, если я правильно поняла, себя не относил. Хотя выглядел он стопроцентным человеком. Эльфийских ушей, демонического хвоста, торчащего под брюками, и других странностей и особенностей в его внешности я не заметила.

В конце концов мы сошлись с Мирославом на том, что я распишу ему дом, взамен чего я могла пожить у него, а он обещал позаботиться о том, чтобы я ни в чем не нуждалась.

И первым делом мне вернули мешочек-талисман и одежду. И так как я была еще слаба, это Мирослав так решил по моему внешнему виду, мне предполагалось отдыхать до вечера, пока он собирался отлучиться по делам.

Услышав, что