я останусь одна в этом доме, я напряглась. Пока в этом мире я доверяла только Мирославу. Но увидев мою реакцию, он пообещал, что у него мне ничего не угрожает и ни одна нечисть не осмелится переступить порог его дома.

Причем он таким тоном давал свои обещания, что я верила каждому его слову. Хотя при слове нечисть меня и передернуло. Но после того как Мирослав успокаивающе мне улыбнулся, я и о нечисти забыла и о том, что попала в другой мир.

Глава 16

Сварог и Рада

Отъезд Мирослава я проворонила, так как переодевалась, чтобы не навернуться в халате, который волочился по полу. Одежда моя была вычищена и выглажена, даже белье. И я заподозрила, что в доме не только магическая печь обладала волшебными способностями.

Вместо отдыха я спустилась в кухню, с опаской поглядывая на печь. У меня было слишком много вопросов, и пока Мирослав отсутствовал, я хотела получить ответы на них. И вот печи предстояло просветить меня о том, куда меня занесло и что мне ожидать от этого мира.

— Неужто уже проголодалась? А у меня как раз пироги поспели.

Я конечно любила покушать, но такими темпами я сама скоро превращусь в сдобную булочку или круглый румяный пирог. Но с другой стороны, для расспросов лучше похвалить хозяйку за ее готовку.

Самовар я поставила под советы печки. Ведь дома самовар ставил у нас дед, и лишь изредка мама. А меня к нему, как и к готовке пищи не допускали.

— А обращаться к вам как? — спохватилась я, поняв, что забыла утром спросить имя печи.

— Старая хозяйка меня Макошью кликала, — отозвалась та.

— Старая хозяйка? — нахмурилась я.

— Матушка хозяина Мирослава… — пояснила печка, и мне прямо в ее голосе послышалась улыбка. То есть мой интерес к самому Мирославу не остался незамеченным даже печью у которой и глаз не было. Впрочем, я так на него глазела, что он и сам не мог не обратить внимание какое произвел на меня впечатление. А вот как печь разглядела мой интерес — загадка. — При ней в этом доме все по-другому было. Никому она в помощи не отказывала, для всех доброе слово находила. По истине светлая была.

— Светлая?

— Из старого рода. Когда отец Мирослава Сварог похитил ее, едва война не началась между темными и светлыми.

— Похитил? — сглотнув, переспросила я, не понимая куда я попала, если здесь за невестами не ухаживают, а попросту похищают их.

— Она одна в саду прогуливалась без служанок и подруг, когда он на своем вороном коне ее и умыкнул, — радостно поведала печь.

— А она что, совсем не сопротивлялась и не звала на помощь? — удивилась я.

Печка рассмеялась, опять разбрызгивая вокруг себя золу. А я нетерпеливо ждала ответа. Наконец-то Макошь насмеялась.

— Любила его Рада больше жизни. Но и бежать с ним не решалась, знала, семья не отпустит ее с миром.

После этих успокаивающих слов, что похищали в этом мире невест с их согласия и по любви, я села более удобно и взялась за второй кусок пирога. Какие тут, однако, страсти кипели. Прямо Капулетти и Монтекки. Ой, надеюсь, эта история между Радой и Сварогом закончилась хоть лучше, чем у Шекспира. По крайней мере сын у них в отличие от той малолетней парочки появился. Да еще какой, вновь мечтательно улыбнулась я.

— И что, их не отпустили? Или семья смирилась с выбором дочери?

— Куда там смирилась, — фыркнула печь, в этот раз полыхнув для разнообразия пламенем, а не золой. Я испуганно подвинулась подальше, чтобы меня не подкоптили случайно. Ведь что-то мне подсказывало, что и тут без драмы не обошлось. — Отец Рады призвал светлых и других союзников на свою помощь. Рать собрал огромную и дом окружил, требуя вернуть ему дочь. Хоть и светлый был, но суровый и нетерпимый… Раду так и не простил. А когда она вышла к ним и сказала, что по собственной воле бежала со Сварогом. Ей не поверили, посчитали, что он околдовал ее. Но даже когда заклятия на ней они не увидели, без боя они не ушли. Но Сварог силен был. Отстоял и дом, и невесту свою. Светлые вынуждены были уйти, хотя и затаили в своих сердцах навсегда ненависть и злобу. И на пятнадцать лет в этом доме счастье поселилось… но сгубила нашу хозяйку доброта. А Сварог отмщения желал, но только смерть свою нашел.

Да, пожалуй, мое предположение насчет драмы подтвердилось. И история любви здесь тоже закончилась в конечном счете печально.

— А Мирослав? Ему тогда сколько лет было?

— Только двенадцать исполнилось, когда мать умерла, а в тринадцать он и отца лишился. Но дом не уступил никому, хотя были тут ахочие до чужого добра. Но он хоть и юным был, но не слабее отца. А потом заклятие наложил и ушел из этих мест… Я уж бывало боялась, что и не вернется он домой, на чужбине смерть найдет. Но хоть и долго он отсутствовал, но все же недавно вернулся в эти края… Возмужал за эти годы, вон, в красавца какого вырос. Внешностью-то он в отца пошел. Не зря хозяйка, когда Сварога в первый раз увидела, так сразу и полюбила его. Он хоть и темным был, но на него в округе многие девушки заглядывались.

Слух зацепился за слова «наложил заклятия».

— А темный это кто? — осторожно спросила я, надеясь, что печка не выдаст меня сразу Мирославу.

— Неужели и впрямь не знаешь? — подивилась печь. — То-то я смотрю, не боишься ты хозяина.

— Он обещал, что не обидит меня, — прошептала я.

— Коли обещал — значит выполнит клятву. И он хоть и темным в отца родился, но и светлую силу матери унаследовал. Да и воспитание Рады глубоко в нем корни пустило. Это уже после смерти матери он изменился. А уж смерть отца вообще заставила его рано повзрослеть.

А вот дальше я слушала рассказ печки, жуя румяные пироги и запивая их чаем на травах. И хотя после завтрака я была уверена, что в меня не то что обед и ужин не влезет, в этом мире у меня прямо пробудился аппетит. И я, не замечая, соглашалась попробовать кусочек каждого пирога, ведь