– Где? – завертел головой Стас.

Ксюша передала ему свой бинокль.

Стас некоторое время разглядывал приближающийся берег, представлявший собой болотистый язык с куртинами мха, возвышавшимися над водой на полметра.

– Блин!

– Что ты увидел?

– Похоже, браконьеры, нелёгкая их принесла!

– Чёрт с ними, не связывайся, – сказал Костя. – Мы отдыхать приехали, а не устраивать облаву.

– Не могу, – виновато сморщился Стас. – Если начальство узнает, что я видел рыбаков и не вмешался, уволит к чёртовой матери!

– Я подтвержу, что ты действовал в соответствии с моими указаниями.

– Извините, товарищ майор, лучше сделать и сожалеть, что сделал, чем не сделать и сожалеть об этом. Второе гораздо хуже.

Стас нырнул в люк.

Экраноплан повернул и скользнул над мхом и зарослями высокой травы к заливчику, где виднелась серая глыба катера и фигурки рыбаков, торопливо вытаскивающих сети.

Катер оказался класса «Pacesetter», двухреданный, он мог двигаться, глиссируя, с большой скоростью и преодолевать мелководье.

Вытащить сети рыбаки – их было трое – не успели.

Экраноплан перекрыл катеру путь отступления, завис над мшистым мыском, выдувая из него травинки и сухие клочки мха. Сел на воду.

– Эй, рыбачки! – крикнул Костя. – Майор Кузьмин, южское РОВД. Попрошу к нам с сетями. Вашу посудину мы позже отведём куда надо.

Рыбаки переглянулись.

Все трое носили удобные куртки камуфляжной расцветки, «ковбойские» шляпы зелёного цвета, непромокаемые зелёные же штаны и сапоги. Один был явно кавказцем (куда ж без них, подумал Нестор, расселились по России как саранча), судя по смуглому, заросшему чёрным волосом лицу, остальные двое – блондин и шатен, тоже с небритыми физиономиями, – являлись, скорее всего, коренными жителями ближайших территорий.

– Не пошёл бы ты, майор, куда подальше? – осведомился блондин с широким носом и квадратной челюстью.

На площадку экраноплана вылез Стас.

– Не заставляйте нас применять силу, мужики. Ловля рыбы сетью – одна статья, сопротивление властям – совсем другая, уже уголовная. Так что прошу на борт.

Дальнейшие события развернулись в течение полуминуты.

Кавказец бросил край сети, достал из-за спины карабин «Сайга». Навёл ствол на застывших пассажиров экраноплана.

– Держи их на мушке, Самед! – бросил блондин. – Шевельнётся кто – глуши!

Шатен тоже бросил край сети и полез к своему катеру, вытащил из-под панели управления пистолет, бросил блондину.

– Вылазьте на берег! Живо!

Стас сжал кулаки, посмотрел на мужа Ксюши.

– У меня в кабине ружьё…

– Неси.

– Костя, – жалобно пискнула Ксюша, – не надо…

Стас шагнул к люку.

– Не духарись, шибздик! – Блондин выстрелил, попав капитану экраноплана в плечо.

Стаса развернуло, он вскрикнул, падая на сиденье.

Костя попытался спрыгнуть на берег, но зацепился ногой за поручень и свалился в воду.

Блондин навёл на него ствол пистолета, ощерился.

И в этот момент Нестор прыгнул в него ястребом.

Удар, темнота, тишина, свет и волна злобы, затопившая всё тело до красной кровавой пелены в глазах, и ещё страх: в данный миг это было всё, что собой представлял «рыбак».

На анализ ситуации потребовалось несколько мгновений.

Ствол пистолета повернулся к остроносому кавказцу с карабином, глаза которого светились как у кошки. Звали его Самедом Дукаевым, он был рецидивистом, не раз сидевшим за разбой. Блондин, внутри которого, перехватив его сознание, расположился Нестор, носил имя Коля Мокроусов по кличке Мокрый. Красавца-шатена звали Вадимом Трубецким по кличке Труба, и они тоже имели за плечами тюремные сроки. Каким образом они оказались в одной компании, да ещё принялись рыбачить, Нестор выяснять не стал, не было времени.

Он рассчитывал справиться с «рыбаками» быстро, но не учёл их реакции и боевого настроя: всем троим было что терять. Впоследствии, после анализа инцидента, Нестор стал в контактах подобного рода принимать во внимание все детали и всех участников событий, выбирая для нейтрализации наиболее острые угрозы прежде других.

Выстрелить в Костю кавказец Дукаев не успел, Нестор крикнул:

– Валим отсюда! Их тут много!

Однако в отличие от самого блондина-Мокрого его приятели отреагировали иначе. По-видимому, за ними числилось столько грехов, что сработало подсознание: бежать во что бы то ни стало, не обращая внимания на спутников и убирая с пути любого, кто стал бы им мешать. Вместо того чтобы повиноваться главарю, Дукаев, оскалившись, выстрелил в него, попав в ногу!

Разряд боли оглушил Нестора, не ожидавшего такого поворота событий.

Шатен-Труба в этот момент выстрелил из пистолета в Костю, но майор проявил неожиданную прыткость и вовремя шарахнулся под защиту катера.

Кавказец навёл ствол карабина на согнувшегося от боли блондина.

Шатен кинулся вдоль края мшистого пласта, ища стволом пистолета Костю.

Возникла секундная пауза, отмерившая смертельное равновесие всей компании.

И в этот момент в заливчик с рёвом мотора ворвался красный катер «Фейрлайн», подняв волну. Лихо развернулся на пятачке между серым «Пэйсеттером» и экранопланом. И ситуация резко изменилась.

Кавказец внезапно выстрелил… в шатена-Трубу, попав ему в бок. Тот с воплем сунулся носом в мшистую кочку, роняя пистолет.

Нестор, чувствуя, что сейчас сам потеряет сознание, не успев вернуться «домой», в собственное тело, с трудом выпрямился, освобождаясь от тумана в глазах и видя, как кавказец Дукаев поднимает ствол. «Конец! – мелькнуло в голове. – Не успею…»

– Возвращайся, – вдруг выговорил кавказец, изобразив странную улыбку и показывая стволом на тело самого Нестора, лежащее на верхней площадке экраноплана.

– Н-не понял… – прохрипел изумлённый Нестор.

– Возвращайся, – повторил Дукаев, – поговорить надо.

После этих слов он вдруг шире открыл глаза, выронил оружие и упал навзничь на мшистый пласт.

Мотор красного «Фейрлайна» перестал работать, наступила удивительная пронзительная тишина.

Нестор увидел на борту катера двух мужчин и женщину, полулежавшую на сиденье. Она открыла глаза, опёрлась на руку крепкого парня в пятнистой камуфляжной форме и встала. Глянула на блондина, управляемого сознанием Нестора, проговорила с тонкой усмешкой:

– Долго будете сидеть в этом кретине? Вырубите его по полной программе, можете даже грохнуть его к чёртовой матери.