— Охерительное кино, златовласка, — шипит, пока его глаза сосредоточены между моих бедер, — Как буду сидеть за этим столом, не представляю.

Ладонь, сжимающая мое бедро ослабляется, и следующим кадром я наблюдаю, как Ник щедро смачивает слюной свои пальцы.

— Боже… — криком выходит из горла, когда он начинает выводить ими влажные круги на клиторе, не переставая жестко меня трахать. Тугой спазм, окольцовывающий живот, за доли секунд рассыпается перед глазами в оранжевое свечение и разрывается, заставляя бешено сжиматься изнутри.

— Черт, Ева… — слышу задушенное дыхание сверху, — Я не планировал кончать так быстро, но ты меня просто душишь…

Я жмурю глаза, пряча выступившие слезы от силы ощущений, и чувствую жаркое касание губ в уголке рта:

— Златовласка, ты охренительна, когда кончаешь.

Я не успеваю почувствовать под собой землю, когда настойчивые руки переворачивают меня, упирая животом в стол.

— Ноги шире, Ева. Хочу насладиться твоим подчинением по полной.

Ник

Кажется, до того момента как Ева по случайности вернулась в аудиторию за оставленным телефоном, я не осознавал, насколько ее хотел. Мечтал об этих невинных голубых глаза и маленьком розовом рте, из которого выходит яйцеуничтожительные «Простите, профессор» и «Трахни меня». Я знал, что златовласка полна страстных сюрпризов, но и представить не мог, что они способны пошатнуть мое проверенное годами самообладание. Я чувствую себя сорвавшимся с цепи сопляком, который впервые заполучил в руки соблазнительное женское тело.

Ее вздернутая вверх задница подо мной: тонкая талия под задранной юбкой, гладкая молочная кожа бедер с врезавшейся в нее узкой полоской ткани. Еще никогда мне так не хотелось отшлепать женщину, как хочется сделать это с Евой.

Я все же стаскиваю со златовласки трусики, оставив их висеть чуть ниже колен. Хочу слышать треск натягивающейся ткани, когда буду долбится внутри нее. Ага, у меня до такой степени поехала крыша.

— Ноги шире, Ева.

Вижу профиль златовласки, когда она аппетитно закусывает губу и, выпятив задницу сильнее, открывает себя. Как это можно не хотеть? Розовый узкий вход с припухшими влажными лепестками, созданный, чтобы его трахать. Даже необязательно членом. Можно языком или… Ладно, подумаю об этом потом.

Немного подобрав слюни, вхожу в нее длинным толчком. Ева издает такой сладкий звук, вцепляясь пальцами в край стола, что в ушах начинает преждевременно шуметь. Блядь, я трахаю свою студентку на преподавательском столе. Роскошную студентку с шикарной грудью и пышной задницей, которая сейчас грязно стонет и просит еще. Такого сюжета не было даже в моих самых смелых фантазиях.

— Еще…

От жестких толчков грудь Евы скользит по поверхности: на пол падает мой телефон, пара ручек и разлетевшаяся стопка бумаг. Идеальный аккомпанемент нашей трах-симфонии.

— Скажи еще раз… — рычу над ней, и все же привожу сдерживаемое желание в исполнение: со звонким шлепком опускаю ладонь ей на ягодицу, наблюдая как розовое пятно проступает на упругой коже.

Ева хрипло стонет, и черт меня побери, если не становится еще влажнее. Похотливая бомба с глазами олененка.

— Еще, профессор…трахни меня еще.

Кто бы мог подумать, что меня, взрослого мужика, так будет заводить это слово? Лишь мужская гордость удерживает меня от того, чтобы не кончить на ее белоснежные ягодицы. Или в ее розовый рот.

— Еще, — хнычет златовласка, беспорядочно шаря за спиной ладошкой. Находит мою руку и тянет к своей заднице. Да это просто космос какой-то.

— Плохая девчонка, — шиплю, прежде опустить еще один шлепок.

Ева отзывается незамедлительным стоном и пытается шире раздвинуть ноги. Раздается желанный треск рвущейся ткани, от которого мои тестостероновые рецепторы дуреют сильнее, приближая меня к финишу.

Вдавливаю ладонь в бледную поясницу и наваливаюсь сверху, погружаясь вглубь Евы так глубоко, что на мгновение перед глазами меркнет свет.

Златовласка громко взвизгивает, и мне приходится заткнуть ее порочный рот рукой:

— Тебе нужно быть тише, иначе сейчас сюда вся охрана сбежится. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь нас увидел?

И снова развратный стон и новая порция влажности. Это ее тоже заводит. Охренеть.

— Ева, — шиплю ей в ухо, — Я говорил тебе, что ты шлюха?

Выхожу из нее и вновь вбиваюсь до упора, ловя в ладонь глухой стон. Повторяю снова и снова, пока стол со скрежетом не начинает двигаться с места. Влажные звуки становятся громче — Ева отчаянно крутит головой и мычит мне в руку, сигнализируя о финале.

— Кончай, девочка. — подтягиваю ее к своему лицу. — Можешь кричать мне в ладонь,

Златовласка пользуется любезным предложением, забивая мне под кожу сладкие звуки моего наслаждения. Я, наконец, могу отпустить себя, потому что собственная кульминация уже пару минут висит топором в воздухе. Зарываюсь в волосы Евы и трахаю ее под свой излюбленный темп. Оргазм практически валит меня с ног, а такого не было со времен шлюхи Дженны. Я едва не силой выдергиваю себя из горячего плена, и щедро мечу ягодицы златовласки собой. Книгоед.нет

Каждый секс с ней просто охренительный.

Немного отдышавшись, отрываюсь от распростертого тела и обшариваю стол на наличие салфеток. К счастью, они там есть. Еще раз смотрю на подрагивающие ягодицы златовласки и большим сожалением стираю следы нашего настольного марафона.

Выбрасываю салфетки в урну и осторожно тяну Еву к себе за руку. Она прекрасна: синие озера широко распахнуты, щеки раскраснелись, губы искусаны. Опускает глаза на разорванные трусики, зацепившиеся за щиколотку, и тянется вниз. Я успеваю первым дотянутся до белого лоскутка и, сдернув его с маленькой ступни, засовываю в карман брюк.

— Попробуй походить без белья, златовласка, — улыбаюсь, чтобы смыть ее надвигающееся смущение. — Уверяю, тебе понравится.

Ева одергивает смятую юбку и приглаживает волосы, посылая ответную улыбку:

— Заберешь себе в коллекцию?

— Я похож на рокера? — шутливо хмурюсь.

Не смотря на то, что мои мозги еще находятся там, где у остальных людей обычно натянуты трусы, я испытываю потребность заранее осечь сценарий, в котором Ева потупит глаза и скажет, что наша умопомрачительная обкатка стола — случайная ошибка, которая не должна повториться. Уж точно не после ее: «Трахни меня еще, профессор»

Привожу ширинку в подобающее порядочному преподавателю состояние и говорю тоном, которым я обычно ставлю ультиматумы:

— Предлагаю нас с тобой съездить пообедать.

Златовласка либо еще не пришла в себя, либо находится в благожелательной сексуальной прострации, потому что она безропотно отвечает: